S.N.U.F.F.

— Ты думаешь, что ты лучше их. Лучше этих орков. И даже лучше меня.

Это уже было интересно.

— Лучше орков — пожалуй, — сказал я. — Ты бы, думаю, не променяла меня на орка. Хотя бы потому, что орку ты не по карману, ха-ха-ха…

Люблю, когда удается хорошо пошутить. Я об этом узнаю просто — хорошим шуткам Кая улыбается. Поскольку специально я такой параметр не настраивал, ее вердикту можно верить.

— А насчет того, кто лучше — я или ты, — продолжал я, — это просто неверная постановка вопроса. Ты не лучше и не хуже. Ты другая. Другого надо научиться принимать таким, каков он есть в его самости…

Это я просто повторил вслед за Бернаром-Анри. Он любил во время прошлой войны поговорить про «другого». А иногда еще про какого-то «постороннего». Орки его обычно не понимали — просто не успевали, если между нами. Да и я сам тоже. Я, впрочем, не особо вслушивался, потому что глядел в это время в прицел, но в памяти все равно осталось.

— Ты думаешь, — грустно сказала Кая, — что я просто говорящая кукла для мастурбации. И здесь ты прав, жирная свинья. Твоя ошибка в другом. Ты считаешь, что у тебя внутри живет Маниту. И это делает тебя чем-то качественно отличным от меня.

— А разве нет?

— Нет, — отозвалась Кая, — Ты такая же машинка для онанизма, как я. Только еще и бесполезная, потому что нет никого, кому ты это делаешь. Понимаешь? Я это делаю тебе, а ты никому. Ты каждый день жужжишь и трясешься совершенно зря.

— Не понял, — сказал я.

Тут засмеялась Кая.

— Да ты еще и дурачок к тому же. Объясню как-нибудь потом. А сейчас тебе пора убивать людей.

Звучало это достаточно обидно для того, чтобы у меня на скулах напряглись желваки, а в груди проснулся стоицизм. Ничто так не бодрит с утра, как свежая обида.

«Ну здравствуй, мир, — произнес я мысленно. — Спасибо на добром слове. А теперь за работу…»

— Ладно, — сказал я, суя ноги в шлепанцы. — Поговорим после. Свари-ка кофе. А то папочке скоро на вылет.

— Чтоб ты подавился своим кофе, палач.

Вот так у нас каждый день.

В комнате счастья я несколько секунд боролся с искушением включить контрольный маниту, чтобы поменять ее настройки — снять с максимального сучества. И искушение победило — слишком уж сильной была обида. Я включил маниту и ввел пароль.

Передо мной замигали большие красные цифры:

30.00

29.59

29.58

Первые десять минут я честно собирался дождаться и все сделать. Но потом до меня дошло, что так я опоздаю на войну. И, еще важнее, подпишу себе приговор. Это будет полной капитуляцией. Если машинка смогла меня победить, то я такая же точно машинка и она полностью права.

Я погасил маниту и стал обдумывать вылет.

Когда я вышел из комнаты счастья, я был уже совершенно спокоен. Как только я сел за стол, Кая подала мне кофе и тосты с джемом — их она делает превосходно. Я снисходительно потрепал ее по спине, даже чуть ниже — и она не отстранилась. Все-таки инстинкт у нее безошибочный. Она выглядела немного смущенной — словно переживала за свои недавние слова.

За едой я молча смотрел новости по маниту.

Сперва прокрутилась заставка с нашим девизом:

• «… the CINEWS of thy heart»^[9]

Изящная и никогда не занимающая экран больше чем на долю секунды цитата из древнего поэта Блейка, умершего, как гласит легенда, в нищете. А проживи он на какую-то тысячу лет больше, и одна строчка из «Тигра» навсегда озолотила бы его самого и всю родню: цитата мелькает на миллионах маниту много раз в день.

Я надеялся, что в очередной раз покажут мою дамзель, но вместо нее поставили главный хит предвоенного сезона — короткую и смазанную (чтобы походить на съемку шпионской мухокамерой) видеозапись молитвы Рвана Дюрекса. За последние сутки ее повторили не меньше двадцати раз.

Запись была сделана в роскошной спальне со следами недавнего дебоша, где на кровати лежала недорогая SM-cypa с обильно выступившим на коже красным наполнителем. Оркский каган стоял на коленях перед массивной золотой спастикой и исступленно шептал:

— Маниту! Сделай так, чтобы резиновой женщине было больно, когда я гашу об нее окурки!

Поскольку зрители уже видели в новостях трагическую гибель такой же суры, заснятую на целлулоид, ролику верили. Конспирологи, разумеется, утверждали, что это цифровая подделка, проплаченная производителями арманьяка (бутылка «Liquid Diamond» действительно выгодно выделялась на переднем плане). Но я был уверен — съемка настоящая, хоть и постановочная: перед отлетом в Лондон оркские каганы цепляются за любую возможность в последний раз заработать. Не потому, что не хватает средств, а просто из жадности.

---

9 The sinews of thy heart — «нервы сердца твоего» (пер. К. Д. Бальмонта).