Дай мне руку, тьма

— Изувечьте их, Патрик.

Слова неслись по тюремному коридору, как пение птицы.

— Убейте всех до одного.

Глава 23

Лиф повел нас по лабиринту образцово чистых коридоров, тюремные звуки почти не проникали сквозь толстые стены. Коридоры пахли антисептиком и техническим раствором, у пола же, как, впрочем, во всех госучреждениях, был своеобразный желтый блеск.

— А знаете, у него есть свой фан-клуб.

— У кого?

— У Хардимена, — ответил Лиф. — Студенты-криминологи, студенты-юристы, одинокие женщины средних лет, парочка социальных работников, несколько человек из церковных. Ну, и его корреспонденты, кто уверен в его невиновности.

— Шутить изволите.

Лиф улыбнулся и покачал головой.

— О, нет. Знаете, какое у Алека любимое занятие? Он приглашает их в гости, чтобы предстать во всем своем великолепии. А некоторые из этих людей бедны. Они тратят свои сбережения на то, чтобы добраться сюда. А теперь догадайтесь, как старина Алек себя ведет.

— Смеется над ними?

— Отказывается видеть их, — сказал Долквист. — Причем всегда.

— Вот, — сказал Лиф. Перед нами была дверь, он набрал шифр, и она с легким щелчком отворилась. — Он сидит в своей камере и наблюдает из окна, как они возвращаются назад по длинной дорожке к своим машинам, смущенные, униженные и одинокие, в результате чего его охватывает приступ сексуальной жажды, и он утоляет ее с помощью мастурбации.

— Вот вам и Алек, — сказал Долквист, когда мы вышли, наконец, к свету у главного выхода.

— Что за шутка по поводу вашего отца? — спросил Лиф, когда мы вышли за пределы тюрьмы и шли к машине Болтона, стоящей посередине посыпанной гравием дорожки.

Я пожал плечами.

— Не знаю. Насколько мне известно, он не знал моего отца.

— Похоже, он хочет, чтобы вы думали, будто знал, — заметил Долквист.

— И что за ерунда с вашим чубчиком? — спросил Лиф. — Либо он действительно знал вас, мистер Кензи, либо строит догадки.

Когда мы переходили дорожку к машине, гравий противно скрипел под ногами, и я сказал:

— Никогда не встречал этого парня.

— Ладно, — сказал Лиф. — Алек мастер по части манипуляции человеческим сознанием. Мне было известно, что вы приедете, и я тут кое-что припас. — И он протянул мне листок бумаги. — Мы перехватили письмо, когда Алек пытался переправить его с одним из своих курьеров девятнадцатилетнему парню, которого изнасиловал после того, как узнал, что болен СПИДом.

Я открыл листок:

Смерть в моей крови

И я отдал ее тебе.

По ту сторону могилы

Буду ждать тебя.

Я отдал листок обратно, будто он обжигал мне руку.

— Хотел, чтобы парень жил в страхе даже после его смерти. В этом весь Алек, — сказал Лиф. — И возможно, вы действительно никогда не встречались, но он просил о встрече с вами особенно настойчиво. Помните об этом.

Я кивнул.

Голос Долквиста звучал неуверенно:

— Я вам еще нужен?

Лиф покачал головой.

— Напишите рапорт, положите мне утром на стол, и, думаю, все, Рон.

Долквест остановился возле самой машины и пожал мне руку.

— Приятно было познакомиться, мистер Кензи. Надеюсь, все как-нибудь прояснится.

— Я тоже.

Он кивнул мне, но избегал взгляда, затем вежливо кивнул Лифу и повернулся, чтобы уйти.

Лиф похлопал его по спине, жест, правда, выглядел несколько неуклюже, как если б он никогда раньше этого не делал.

— Будьте осторожны, Рон.

Мы смотрели ему вслед и видели невысокого мускулистого мужчину, шагающего по дорожке, который внезапно остановился, будто судорога свела его левую ногу, затем пересек лужайку и пошел к парковой зоне.

— Он немного странный, — сказал Лиф, — но в целом хороший человек.

Большая тень от тюремной стены пролегла через лужайку и затемнила траву, и, казалось, Долквист остерегался ее. Он шел по краю тени, по полоске освещенной солнцем травы, и делал это с осторожностью, будто боясь оступиться и погрузиться в темную зелень.

— Как думаете, куда он пошел?

— Проверять свою жену. — Лиф сплюнул на гравий.

— Думаете, то, что говорил Хардимен, правда?

Он пожал плечами.

— Не знаю. Хотя детали, признаться, довольно точны. Будь это ваша жена, которая в свое время изменила, вы бы тоже стали проверять, не так ли?

Теперь, когда Долквист достиг края тени тюремной стены и травы, он казался маленькой фигуркой и, перейдя в парковый массив, скрылся из виду.