Прощай, детка, прощай

— Буду откровенен с вами, мадам. В министерстве существует отдел ювенальной юстиции и профилактики преступлений. Мы внимательно следим за работой Национального центра по розыску пропавших и эксплуатируемых детей, Национальной организации пропавших детей и их базами данных. Одним словом, делаем, что скажут.

— То есть прорыва в поисках нет? — Беатрис скомкала в жгут подол своей рубашки, зажала его в кулаке и снизу вверх посмотрела в лицо Раерсону.

— Нет, мадам, нет. Хотя я бы очень хотел, чтобы был. Как я уже говорил, речь идет о нескольких вопросах общего характера, ответы на которые нужны для базы данных. Поскольку ваш супруг оказался первым на месте происшествия в ночь исчезновения вашей племянницы, хотелось бы снова пройтись с ним по деталям. Возможно, он заметил что-то, какой-нибудь, скажем, пустяк, благодаря которому мы могли бы по-новому взглянуть на ситуацию в целом.

Беатрис кивнула, и я едва не поморщился оттого, как легко она поверила Раерсону.

— Лайонел помогает своему приятелю, тот торгует антиквариатом. Тед Кеннилли. Они с Лайонелом дружат со школы. У Теда в Саути магазин «Антиквариат Кеннилли». Примерно раз в месяц они ездят в Северную Каролину и забрасывают кое-какие вещи в Уилсон, есть там такой городок.

Раерсон кивнул.

— Центр торговли антиквариатом Северной Америки, да, мадам. — Он улыбнулся. — Я как раз из тех мест.

— Вот как? Могу я вам чем-нибудь помочь? Лайонел вернется только завтра днем.

— Конечно, конечно, можете. Задам вам несколько скучных вопросов. Не возражаете? Их вам уже, разумеется, тысячу раз задавали.

Она замотала головой.

— Нисколько не возражаю. Нисколько. Если это поможет делу, готова отвечать на вопросы хоть всю ночь. Слушайте, давайте-ка я чаю заварю.

— Было бы отлично, миссис Маккриди.

Мэтт раскрашивал свой рисунок, мы пили чай, а Раерсон задавал Беатрис один вопрос за другим. Ответы на них были давно известны. О родительском поведении Хелен, о вечере, когда обнаружилось исчезновение Аманды, и событиях нескольких сумасшедших дней непосредственно после него, когда Беатрис организовывала поиски, повсеместную расклейку объявлений с портретом племянницы и давала интервью журналистам.

Мэтт время от времени показывал нам, как продвигается работа над рисунком, в котором уже появились небоскребы с неровными рядами окон, облака и собаки.

Я стал жалеть, что мы сюда пришли. В этом доме я чувствовал себя соглядатаем, предателем, который надеется найти улики, чтобы усадить в тюрьму мужа Беатрис и отца Мэтта.

Уже незадолго до нашего ухода Мэтт спросил Энджи, нельзя ли ему расписаться у нее на гипсе.

— Конечно, — сказала она.

Глаза у Мэтта загорелись. Он еще с полминуты искал подходящую ручку, потом стал на колени и очень старательно стал выводить свое имя полностью. У меня заболело в глазах и на душе стало тяжело при мысли о том, во что мы превратим жизнь Мэтта, если наши подозрения о Лайонеле оправдаются, вмешается закон и парень будет расти без отца.

Но оставались соображения более важные, чем мой стыд.

Где она?

Где она, черт возьми?

Выйдя из дома, мы остановились возле «сабербана» Раерсона. Он достал сигару, снял с нее целлофановую оболочку, серебряными щипчиками откусил кончик и, собираясь раскурить, оглянулся на дом.

— Славная женщина.

— Да.

— Отличный парнишка.

— Да, отличный парнишка, верно, — согласился я.

— Жаль, — сказал он, поднес пламя к сигаре и несколько раз втянул в себя воздух, раскуривая ее.

— Да, жаль.

— Я намерен последить за магазином Теда Кеннилли. Это что, примерно в миле отсюда?

— Скорее в трех, — сказала Энджи.

— Черт, адрес забыл спросить.

— В Саути всего несколько антикварных лавок, — сказал я. — Магазин Кеннилли на Бродвее, напротив ресторана «Амрейнс».

Раерсон кивнул.

— Не хотите присоединиться? Теперь Бруссард с цепи сорвался, со мной вы оба будете в наибольшей безопасности.

— Конечно, — сказала Энджи.

Раерсон взглянул на меня:

— А вы, мистер Кензи, что скажете?

Я оглянулся на дом Беатрис, на освещенные желтым светом прямоугольники окон гостиной, подумал о тех, кто живет в этом доме, о набирающем силу уже закрутившимся над ними торнадо, о существовании которого они и не подозревают.

— Пока, ребята.