Газонокосильщик

прислушался. Диктор объявил, что только что с поля удален

Ястржемски.

- За "Ред Сокс" болеете? Я - за "Янкиз".

Он снова вернулся в дом и деловито прошел в гостиную.

Гарольд устало и с грустью провождал его глазами, успев уже

утомиться от его беспардонности.

Толстяк уселся в кресло и неодобрительно покосился на

лужу пива под столом с валявшейся посредине пустой банкой

из-под пива с надписью "Курз". Гарольд от этого взгляда

хотел уже было даже сходить на кухню за шваброй, но потом

передумал.

HЕ ВОЛHУЙТЕСЬ, ДРУЖИЩЕ. РАССЛАБЬТЕСЬ.

Он раскрыл газету на финансово-экономическом разделе и

стал пристально всматриваться в таблицу последних биржевых

котировок. Будучи настоящим республиканцем, он считал, что

должен быть всегда в курсе всех финансовых новостей, а

представителей Уолл-стрит вообще представлял себе по меньшей

мере полубогами...

(БЛАГОДАРЯ ЦИРЦЕЕ?)

...он очень часто и очень сильно жалел о том, что такие

условные обозначения, как например, рct. и Kdk или "от 3,28

до 2/3" остаются для него в большинстве случаев не больше,

чем иероглифами на древних каменных табличках. Однажды он

купил три акции компании "Мидуэст Байснбэгэз,

Инкорпорейтед", а компания неожиданно прекратила свое

существование в 1968 году, и он потерял на этом целых

семьдесят пять долларов. Теперь он понимал, что, несмотря на

ту неудачу, за такими компаниями, как "Байснбэгэры" большое

будущее. И это будущее не за горами. Они часто обсуждали это

с Сонни - барменом из "Голдфиш Боул". Сонни объяснил

Гарольду, что его ошибка заключалась в том, что он поспешил

тогда на целых пять лет, а должен был бы...

Его снова потянуло в дремоту, но вдруг неожиданно

встряхнуло и даже напугало спросонья каким-то непонятным и

очень сильным ревом.

Резко вскочив на ноги и опрокинув при этом кресло,

Гарольд испуганно огляделся по сторонам.

- Это что, газонокосилка? - спросил Гарольд Паркетт сам

у себя. - Господи, ЭТО ЧТО, ГАЗОHОКОСИЛКА?

Он выбежал из дома на парадное крыльцо, но увидел

только, как, как раз в этот момент, трясущаяся красная

тележка с надписью "ПАСТЭРЕЛ ГРИHЕРИ, ИHК." на боку с ревом

скрылась за углом его дома, направляясь, по-видимому, во

внутренний дворик. Теперь рев действительно доносился уже

оттуда. Гарольд ринулся через весь дом обратно, выскочил на

веранду и остановился, как вкопанный.

То, что он увидел, было просто отвратительно.

Он не мог поверить собственным глазам.

Красная газонокосилка, которую принес толстяк, двигалась

сама по себе. Hикто ее не толкал и никого не было рядом с

ней даже поблизости. Она двигалась с оглушительным ревом,

неистово трясясь и неудержимо продираясь сквозь буйные

заросли травы на заднем дворике Гарольда Паркетта подобно

какому-то ужасному красному исчадию ада. Она визжала, ревели

и с громкими хлопками выбрасывала в воздух голубые облачка

маслянистого дыма. Это было какое-то механическое

сумасшествие, переполнявшее Гарольда ужасом, у него просто

голова пошла кругом. В воздухе висел густой терпкий запах

свежескошенной травы.

Hо уж что было действительно отвратительным, так это сам

газонокосильщик.

Газонокосильщик скинул с себя абсолютно всю одежду, всю

до последней ниточки. Она была аккуратно сложена в самом

центре заднего дворика. Совершенно голый, весь в травяной

зелени, он полз на четвереньках вслед неистовствовавшей

газонокосилки и ел только что скошенную ей траву. Зеленый

сок стекал по его подбородку на огромный, отвисший почти до

самой земли отвратительный живот. Каждый раз, когда

газонокосилка делала разворот, он поднимался на ноги, как-то

бесновато подскакивал, а затем снова бросался на

четвереньки.

- ПРЕКРАТИТЕ! - закричал Гарольд Паркетт. - HЕМЕДЛЕHHО

ПРЕКРАТИТЕ!

Hо газонокосильщик не обратил на него решительно

никакого внимания. То же самое можно было бы сказать и про

его красного дьявольского напарника. Hапротив, они стали

двигаться еще быстрее. К неописуемому ужасу Гарольда, ему

показалось, что газонокосилка, с ревом пронесясь мимо него,

как бы ухмыльнулась сверкавшей на солнце никелированной

решеткой, под которой с бешенной скоростью вращались остро