Generation П

– Вот черт, забыл. Хорошо, что напомнил, – я ему вечером объясню. Ты, кстати, с ним помирись. Сам знаешь, что у нас сейчас с тактовой частотой, а Леня ему все равно одного 3-D генерала выделил. Говорит, эфир оживляет. Так что кадр он перспективный, а какая завтра коррекция придет и откуда, никто не знает. Может, он вместо меня завотделом будет, тогда…

Морковин не договорил. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Азадовский. Следом за ним вошли двое охранников со «скорпионами» на ремнях. Лицо Азадовского было белым от ярости, а пальцы быстро сжимались и разжимались с такой силой, что Татарский вспомнил когти орла с поздравительной открытки. Таким Татарский никогда его не видел.

– Кто Лебедя последний раз сводил? – закричал Азадовский от дверей.

– Как обычно, – испуганно ответил Морковин, – Семен. А что случилось?

Азадовский повернулся к парню с пони-тэйлом.

– Ты? – спросил он. – Это ты сделал?

– Что? – спросил Семен.

– Ты Лебедю сигареты заменил? С «Кэмела» на «Житан»?

– Я, – сказал Семен, – а что такое? Я просто подумал, что так будет актуальнее. Мы же его собирались с Аленом Делоном монтировать.

– Увести, – скомандовал Азадовский.

– Подождите, подождите, – испуганно выставил перед собой руки Семен, – я объясню…

Но охранники уже волокли его в коридор. Азадовский повернулся к Морковину и несколько секунд сверлил его глазами.

– Я ничего не знал, – сказал Морковин, – клянусь.

– А кто про это знать должен? Я? А ты знаешь, откуда мне сейчас звонили? Из «Джей-Ар Рейнольдс тобакко», которые нам «Кэмел» у Лебедя на два года вперед проплатили. И знаешь, что они сказали? Что они нас через своего конгрессмена на пятьдесят мегагерц опускают. И опустят еще на пятьдесят, если Лебедь в следующем эфире опять с «Житаном» будет. Я не знаю, сколько этот Семен наварил на черном пи-аре, но потеряем мы много, очень. Мы что, блядь, в двадцать первый век на ста мегагерцах въехать хотим? Когда следующий эфир с Лебедем?

– Завтра. Интервью о русской идее. Уже все досчитано.

– Ты материал смотрел?

Морковин схватился за голову.

– Смотрел, – ответил он. – Ах ты… Точно. У него там «Житан». Я заметил, но решил, что это сверху утверждено. Ты же знаешь, я эти вопросы не решаю. Я и подумать не мог.

– Где у него сигареты? На столе?

– Если бы. Он пачкой все интервью машет.

– Пересчитать успеем?

– Целиком – нет.

– А текстуры поменять на пачке?

– Тоже нет. У «Житана» габариты другие. А пачка все время перед камерой.

– Что будем делать?

Азадовский остановил взгляд на Татарском, словно только что его заметив. Татарский прокашлялся.

– А может быть, – сказал он робко, – добавить пэтч с пачкой «Кэмела» на столе? Это ведь просто.

– И что же, он будет одной пачкой в воздухе махать, а другая перед ним лежать будет? Бред.

– А руку, – продолжал Татарский, повинуясь внезапной волне вдохновения, – в гипс закатать. Так, чтобы пачка ушла.

– В гипс? – задумчиво переспросил Азадовский. – А что скажем?

– Покушение, – сказал Морковин.

– Чего, в руку попали?

– Нет, – сказал Татарский. – Пытались взорвать в машине.

– А что ж он, про покушение в интервью ничего не скажет? – спросил Морковин.

Азадовский секунду думал.

– Это как раз нормально. Непоколебимый такой чувачок… – Он потряс кулаком в воздухе. – Даже не обмолвился. Солдат. Про покушение дадим в новостях. А в пэтч на столе вставляем не пачку «Кэмела», а целый блок. Пусть эти гады подавятся.

– Что в новостях будем давать?

– По минимуму. Чеченский след, исламский фактор, ведется расследование и так далее. На чем Лебедь по легенде ездит? На старом «мерседесе»? Сейчас посылай съемочную группу за город, возьми наряд ментов, найдите старый «мерседес», взорвите и снимите. К десяти должно быть в эфире. Скажете, что генерал сразу уехал по делам и работает по графику. Да, и чтобы на месте преступления феску нашли, типа как у Радуева будет. Мысль ясна?

– Гениально, – сказал Морковин. – Нет, правда гениально.

Азадовский криво улыбнулся – эта улыбка была больше похожа на нервную судорогу.

– А где мы старый «мерседес» найдем? – спросил Морковин. – У нас же все новые.

– Кто-то у нас на таком ездит, – сказал Азадовский, – я на парковке видел.

Морковин поднял глаза на Татарского.

– Ды… Ды… – пробормотал Татарский, но Морковин отрицательно покачал головой.