Темная Башня

– Дино Мартино, – повторил Эдди. Ыш сидел у ног Джейка, глядя на него блестящими золотисто-черными глазами. Эдди наклонился и потрепал зверька по голове. – Дин Мартин ^{note 105} первым исполнил эту песню.

– Да? – в голосе Джейка слышалось сомнение.

– Конечно. Только мы пели ее по-другому: «Когда луна бьет тебя, как кусок говна, это любовь…»

– Тише, пожалуйста, – осадил его Роланд.

– Вам не кажется, что запахло дымом? – спросил Эдди.

Джейк и Роланд покачали головами. Роланд вооружился своим испытанным револьвером с рукояткой, отделанной сандаловым деревом. Джейк взял себе «АР-15», но на плече висела и сумка с оставшимися орисами, и не потому, что они приносили удачу. При условии, что все пойдет по плану, он и Роланд намеревались использовать их в самом скором времени.

4

Как и большинство тех, у кого в доме жила прислуга, Пимли Прентисс далеко не в полной мере осознавал, что его наемные работники – живые существа со своими целями, честолюбием, чувствами, другими словами, челы. Пока кто-то приносил ему стакан виски, ставил перед ним поджаренное мясо (с кровью), он их практически не замечал. И, несомненно, удивился бы, если б ему сказали, что Тамми (домоправительница) и Тасса (слуга) ненавидят друг друга. Ведь в его присутствии они выказывали взаимное уважение, пусть от него и веяло холодком.

Да только Пимли не было в доме в то утро, когда из динамиков Алгул Сьенто полилась мелодия песни «Это любовь» (в исполнении оркестра «Миллиард ласковых струн»). Ректор в это время шагал по Моллу в сопровождении Джекли, тахина-техника с головой ворона, и начальника службы безопасности. Они обсуждали Глубокую телеметрию, и Пимли думать не думал о доме, из которого вышел в последний раз. И уж конечно, ему в голову не приходила мысль о том, что Тимми Келли (все еще в ночной рубашке) и Тасса из Сонета (все еще в шелковых шорках, заменявших ему пижаму) вот-вот сойдутся в рукопашной из-за продуктовых запасов.

– Посмотри на это! – кричала она. Они стояли в кухне, погруженной в густой сумрак. Просторное помещение когда-то освещалось тремя лампами, но они перегорели. А немногие, оставшиеся на складе предназначались для Читальни.

– Посмотреть куда? – недовольно, капризно переспросил Тасса. И вроде бы она заметила на его губах остатки помады.

– Разве ты не видишь пустот на полках? – негодующе воскликнула она. – Посмотри. Ни одной банки тушеной фасоли…

– Он не любит фасоль, и ты это знаешь.

– Нет и консервированного тунца. Надеюсь, ты не скажешь мне, что тунца он тоже не ест? Он будет есть тунца, пока тот не полезет у него из ушей, и ты это знаешь!

– Разве тебе не…

– Нет томатного супа…

– Черта с два! – выкрикнул он. – Посмотри сюда, и сюда, и…

– Нет «Кембеллс таматер», – перебила она Тассу и надвинулась на него. Их словесные перепалки никогда раньше не переходили в кулачный бой, но Тасса подозревал, что сегодня это могло произойти. Он, впрочем, не возражал. Давно ему хотелось врезать этой старой толстой болтливой суке промеж глаз. – Ты видишь где-нибудь «Кембеллс Таматер», Тасса из уж не знаю, где ты там вырос?

– А ты что, не могла принести ящик с банками томатного супа? – спросил он, шагнув к домоправительнице. Теперь они стояли буквально нос к носу, и хотя женщина была крупной, а мужчина – тощим, слуга ректора не выказывал страха. Тамми моргнула, и впервые с того момента, как Тасса вошел на кухню, только для того, чтобы выпить чашечку кофе, на ее лице отразилось что-то, отличное от раздражения. Нервозность? Может, даже страх. – Или у тебя так ослабели руки, Тамми из уж не знаю, где ты выросла, что ты не можешь принести со Склада ящик с банками томатного супа?

Она выпрямилась в полный рост. Щеки, жирные от какого-то ночного крема, негодующе затряслись.

– Приносить консервы в кладовую – работа слуги! И ты знаешь это очень хорошо!

– Однако, это не закон, который следует неукоснительно выполнять. Я вчера косил лужайку, как тебе хорошо известно. И заметил, что ты сидела на кухне со стаканом ледяного чая, не так ли, удобно развалившись в своем любимом кресле.

Она завелась еще сильнее, если раньше и испытывала какой-то страх, то его заглушила ярость.

– Я имею такое право на отдых, как и любой другой! Я как раз вымыла пол…

– Сдается мне, что пол вымыл Добби, – возразил он. Добби звали робота, известного, как «домашний эльф», древнего, но по-прежнему способного на многое.

---

Note105 Мартин, Дин (1917-1993), настоящее имя Дино Пол Крочетти – популярный певец, особенно в конце 1940-ых – 1950-х годах, и актер.