Темная Башня

Она оглядела обшарпанный номер отеля «Федик», всем сердцем желая, чтобы ее сон о Центральном Парке обернулся явью. Во-первых, ей пришлось спать на полу: кровать превратилась в скульптуру из ржавчины, которая могла превратиться в пыль при первом прикосновении, так что у нее болела спина. Во-вторых, одеяла, из которых она соорудила матрас, и те, в которые завернулась, превратились в лохмотьям из-за того, что она ворочалась и металась во сне. От пыли, густо висевшей в воздухе, щекотало в носу и першило в горле. Першило до такой степени, словно она подхватила сильнейшую простуду. К тому же, она дрожала от холода. И ей хотелось облегчиться, а это означало, что придется ползти по коридору на наполовину онемевших от холода руках и культях.

Но в это утро тревожило Сюзанну Одетту Холмс Дин другое, не так ли? Проблема заключалась в том, что она вернулась из прекрасной мечты в мир

(это ДЕВЯТНАДЦАТЬ все твои друзья мертвы)

где теперь буквально сходила с ума от одиночества. Проблема заключалась в том, что в краю, где она очутилась, солнце не обязательно всходило на востоке. Проблема заключалась в том, что на нее навалились усталость и грусть, тоска по дому и душевная боль, скорбь и уныние. Проблема заключалась в том, что за час до зари, в этом, достойном музея, номере отеля типичного городка Фронтира ^{note 146} , где в воздухе висела пыль веков, она чувствовала себя так, будто из нее только что выжали две последние унции силы воли. Она хотела, чтобы сон вернулся.

Она хотела Эдди.

– Вижу, ты тоже проснулась, – Сюзанна поднялась, так резко повернулась, опершись на руки, что в одну из них впилась заноза.

Стрелок стоял, привалившись к двери между комнатой и коридором. Из шнуров и ремней он сплел упряжь, которая показалась ей очень знакомой и теперь свисала с его левого плече. На правом висел кожаный мешок с их новыми приобретениями и оставшимися орисами. Ыш сидел у ног Роланда и очень серьезно смотрел на нее.

– Ты меня до смерти напугал, сэй Дискейн, – сказала она.

– Ты плакала.

– Разве тебя волнует, плакала я или нет?

– У нас поднимется настроение, как только мы уйдем отсюда. Федик наводит ужас.

Она знала, о чем он говорит. Ночью ветер набрал силу и когда завывал в карнизах отеля и расположенного по соседству салуна, Сюзанне в его вое слышались крики детей… несчастных, затерявшихся во времени и пространстве безо всякой надежды найти путь домой.

– Хорошо. Но, Роланд… прежде чем мы пересечем улицу и войдем в «Доган», я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.

– Какое ты хочешь получить от меня обещание?

– Если возникнет ситуация, что мы попадаем в пасть какому-нибудь монстру, из Расщелины Дьявола или из тодэшной черноты между мирами, ты пустишь пулю мне в голову до того, как это произойдет. Ты можешь поступать, как знаешь, но… Зачем ты мне это отдаешь? – говорила она о револьвере, который протягивал ей Роланд.

– Потому что я нынче могу стрелять только из одного. И потому что не буду тем, кто возьмет твою жизнь. Если ты решишь сделать это сама, твое право…

– Роланд, твоя гребаная совесть никогда не перестанет удивлять меня, – Сюзанна взяла револьвер одной рукой, а второй указала на упряжь.

– Что же касается этой штуковины, если ты думаешь, что я полезу в нее без крайней необходимости, значит, ты рехнулся.

Легкая улыбка растянула его губы.

– Если нас таких двое, оно и к лучшему, не правда ли? Она вздохнула, потом кивнула.

– Чуть лучше, да, но далеко от совершенства. Пошли, большой парень, давай сваливать отсюда. Зад у меня – ледяная глыба, да и от пыли тут нечем дышать.

5

Он посадил ее на стул на колесиках, едва они вошли в «Доган», и покатил к первому лестничному пролету. Сюзанна держала на коленях их снаряжение и сумку с орисами. Роланд спустил стул по ступеням, а потом постоял, посадив Сюзанну на бедро, оба морщились от ударов, которые издавал стул, ударяясь о ступени.

– Ему конец, – сказала Сюзанна, когда грохот стих. – Ты с тем же успехом мог оставить его здесь. Внизу толку от него не будет никакого.

– Посмотрим, – Роланд посмотрел вниз. – Возможно, тебя ждет сюрприз.

– От этой хреновины не осталось ничего путного, и мы оба это знает, – ответила Детта.

Ыш коротко гавкнул, как бы говоря: «Именно так».

6

Стул, однако, спуск пережил. И следующий тоже. Но, когда Роланд присел на корточки, чтобы осмотреть стул после падения с третьего, и самого длинного лестничного пролета, он увидел, один из литых кронштейнов так сильно погнулся, что дальнейшее использование стула стало невозможным. Он чем-то напомнил Роланду брошенное Сюзанной кресло-каталку, на которое они наткнулись после битвы с Волками на Восточной дороге.

---

Note146 Фронтир – в американской истории западная граница территории, осваиваемая компактно проживающими группами жителей.