84  

– Выпивка? Наркота? – спросил Эдди.

– Выпивка в ограниченных количествах, – ответил Эдди. – Если вас интересует инология, на каждом приеме пищи вас будут ждать новые чудеса.

– Что такое инология?

– Наука о винах, сладенький, – ответила Сюзанна.

Если до прибытия в «Синие небеса» вы были наркоманом, вас отучают от этой дурной привычки, продолжил Динки. – По-доброму. Один или двое парней упирались… – на мгновение он встретился взглядом с Тедом. Тот пожал плечами и кивнул. – Они исчезли.

– Так уж вышло, что новые Разрушители «низшим людям» не нужны, – сказал Тед. – Тех, что есть, вполне достаточно для завершения работы.

– Сколько их? – спросил Роланд.

– Примерно три сотни, – ответил Динки.

– Если точно, то триста семь, – поправил его Тед. – Мы живем в пяти общежитиях, хотя это слово принижает уровень наших жилищных условий. У каждого из нас отдельные апартаменты и с другими Разрушителями мы можем общаться в силу нашего желания, часто или редко.

– И вы знаете, что делаете? – спросила Сюзанна.

– Да. Хотя многие об этом не думают.

– Я не понимаю, почему они не бунтуют.

– Из какого вы когда, мэм? – спросил Динки.

– Какого…? – тут она поняла. – 1964 год. Он вздохнул и покачал головой.

– Значит, вы ничего не знаете о Джиме Джонсе и Народном храме. Если б знали, не пришлось бы долго объяснять. Почти тысяча людей совершили самоубийство в религиозном поселении, которое этот человек-Иисус из Сан-Франциско организовал в Гайане. Они пили отравленный «кулэйд» note 62 из большого котла, а он наблюдал за ними с крыльца своего дома и в рупор рассказывал им истории о своей матери.

Сюзанна в ужасе смотрела на него, отказываясь верить своим ушам, а Тед с трудом сдерживал нетерпение. Однако, должно быть, полагал этот разговор важным, поэтому хранил молчание.

– Почти тысяча, – повторил Динки. – Потому что они в голове у них царил сумбур, они были очень одинокими и думали, что Джим Джонс – их друг. Потому что, подумайте об этом, им было некуда и не к чему возвращаться. И здесь та же ситуация. Если бы Разрушители объединились, они стали бы ментальным молотом, удар который вышиб бы Прентисса, Горностая, тахинов и кан-тои в другую галактику. Вместо этого нас всего лишь трое, я, Стенли и любимый всеми суперразрушитель, несравненный мистер Теодор Бротигэн из Милфорда, штат Коннектикут, выпускник Гарварда 1920 г ., член Драматического общества, Дебатного клуба, издатель «Кримсона» и – разумеется! – фи-бета-креппер note 63 !

– Может ли мы вам доверять? – вопрос Роланда прозвучал обманчиво праздным, заданным вроде бы для того, чтобы заполнить паузу.

– Вы должны, – ответил Тед. – Ничего другого вам не остается. Так же, как и нам.

– Будь мы на их стороне, – вмешался Динки, – неужели нам пришлось бы носить вот эти мокасины, сделанные из резиновых гребаных покрышек? В «Синих небесах» можно получить все, исключением элементарных вещей. Вещей, которые обычно не кажутся незаменимыми, но которые… в общем, труднее держать порох сухим, когда тебе нечего носить, кроме этих шлепанцев «Алгул Сьенто», скажем так.

– Я все равно не могу в это поверить, – Джейк покачал головой. – Я про то, что столько людей заняты разрушением Лучей. Вы не обижайтесь, но…

Динки повернулся к нему, кулаки сжались, лицо исказилось в яростной улыбке. Ыш тут же занял место перед Джейком, зарычав, обнажив многочисленные зубы. Динки то ли этого не заметил, то ли не обратил внимания.

– Да? А знаешь, что я тебе скажу, малыш? Я обижаюсь. Я чертовски обижаюсь. Ты знаешь, какого это, всю жизнь быть отщепенцем, жертвой всех шуток, Кэрри на гребаном балу?

– Кем? – переспросил в недоумении Эдди, но Динки уже понесло, так что вопрос остался без ответа.

– Там если парни, которые не могут ходить или говорить. У одной девчонки нет рук. Некоторые гидроцефалы, то есть головы у них, как гребаный Нью-Джерси, – руками он показал размеры такой головы, отставив их на два фута от собственной с каждой из сторон. Они решили, что это преувеличение. Потом выяснилось, что нет. – Бедный старина Стенли – один из тех, кто не умеет говорить.

Роланд глянул на Стенли, его бледное, небритое лицо, курчавые темные волосы. И почти что улыбнулся.

– Я думаю, он может говорить, – возразил он и тут же добавил. – Ты носишь имя своего отца, Стенли? Я уверен, что носишь.

Стенли опустил голову, на щеках затеплился румянец, однако, он улыбался. И при этом заплакал. «Да что здесь, черт побери, происходит?»– подумал Эдди.

  84  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×