100 великих россиян

Осенью Станиславский снял здание театра «Эрмитаж». Одновременно шли перестройка здания, ремонт и репетиции. 14 октября состоялось торжественное открытие театра и премьера «Царя Федора». Пьеса была поставлена не без шероховатостей, но публика приняла ее хорошо — то и дело раздавались шумные, восторженные аплодисменты, а под конец — долгие овации. До конца года «Царя Федора» давали еще 57 раз с неизменным успехом. Другие спектакли такого единодушного приема не встретили, и в общем начало молодого театра оказалось далеко не блестящим — многие представления давались при полупустом зале, газеты не скупились на ядовитые рецензии. Положение совершенно неожиданно спасла «Чайка», премьера которой состоялась в середине декабря. Пьеса произвела подлинный фурор. Публика, не желая расходиться, вновь и вновь вызывала актеров. Уже на второе или третье представление было невозможно достать билеты. Все газеты писали о «Чайке» как о крупнейшем событии в мире театра и шире — всей русской культуры. Но финансовая сторона дела и после этого оставалась сложной. Первый сезон завершился с 40-тысячным дефицитом. Однако пайщики не только согласились повторить взносы, но и приняли решение о строительстве специального здания, оснащенного всеми новинками театральной машинерии. И действительно — слава Художественного театра оказалась прочной и все более росла от одного сезона к другому. Огромную роль в этом сыграли чеховские спектакли. В 1899 г. Станиславский ставит «Дядю Ваню», в 1901-м — «Три сестры», в 1904-м — «Вишневый сад». Другим постоянно ставившимся автором был Ибсен. Уже в первые годы были сыграны «Гедда Габлер», «Доктор Штокмай», «Дикая утка». Ярким, хотя и коротким эпизодом было обращение Станиславского к Горькому. Огромный общественный резонанс имела поставленная в 1902 г. пьеса «На дне» (Станиславский играл в ней Сатина).

С начала 1900-х гг. значительно улучшились финансовые дела театра. В 1902 г. МХТ переехал в свое собственное здание в Камергерском переулке.

Были повышены оклады актерам. В 1906 г. театр впервые отправился на заграничные гастроли. До этого Европа совершенно не знала русского театрального искусства. Если иностранные актеры достаточно часто выступали в России, то русские театры не выезжали за границу никогда. Станиславский был первым, кто решился на это. Для гастролей были отобраны самые лучшие постановки прежних лет: «Царь Федор», «Дядя Ваня», «На дне», «Три сестры», «Доктор Штокман». Все они произвели на европейскую публику неизгладимое впечатление. Это был триумф. «Таких рецензий я никогда не видал, — писал Станиславский брату. — Почти все кричали и заключали статьи так: мы знаем, что русские отстали на столетие в политической жизни, но, Боже, как они опередили нас в искусстве. Последнее время их били под Мукденом и Цусимой. Сегодня они одержали первую блестящую победу.

Браво, Россия!». Газеты восторгались также игрой самого Станиславского в ролях Штокмана и Сатина. Театралы не знали, как выразить свое восхищение. (Так, восторженные горожане Лейпцига после спектакля вынесли его из театра на руках.) По возвращении в Москву Станиславский пытается освоить новое для него символистское направление. Он ставит «Жизнь Человека» Андреева и несколько пьес Метерлинка. Опыт оказался не очень удачным. Великий реалист не мог найти вдохновения в героях-символах. Пожалуй, единственной находкой на этом пути стала поставленная в 1908 г. «Синяя птица», которая потом на протяжении многих лет с успехом шла во МХАТе. От символизма и современных пьес Станиславский поворачивает к классике: в репертуар включаются «Горе от ума», «Ревизор», «Гамлет», «Месяц в деревне», «Братья Карамазовы» (этот спектакль давался в два приема, на протяжении двух вечеров), «Живой труп», «Маленькие трагедии». В годы мировой войны и революции театр продолжает напряженно работать — в положенные часы актеры собираются на репетиции, в положенное время поднимается занавес и начинается спектакль. Однако премьеры ставятся все реже. Жизнь с каждым днем делается все труднее. Наряду с чисто материальными невзгодами, непросто складываются отношения с деятелями новой пролетарской культуры, которые были уверены в скором рождении «чистого», истинно пролетарского искусства. «Век Станиславского», по их мнению, завершился в 1917 г. В 1918 г. появились устойчивые слухи о закрытии театра. Станиславскому в это время приходилось размышлять не столько над творческими вопросами, сколько над проблемой сохранения Художественного театра: каким образом удержать труппу и не дать промерзнуть зданию, как накормить мастеров, костюмеров, плотников, не допустить забвения уникального репертуара. Очень помог в этом отношении Станиславскому нарком просвещения Луначарский — давний поклонник его таланта, горячо защищавший МХТ от нападок пролеткультовцев.