100 великих предсказаний

Таким образом, Лева Федотов был не таким уж обычным парнем с улицы. По воспоминаниям Трифонова, вообще их было четверо друзей: Лева Федотов (он же Левикус, или Федотик), Олег Сальковский (Салик, или Мужик Большой), Михаил Коршунов (Михикус, Мистихус, Стихиус или еще Химиус) и Юра Трифонов (Юрискаус). Они жили в одном доме, учились в одной школе и в одном классе. Вчетвером, под предводительством Левы, ребята упорно искали подземный ход в Кремль. Он, самый маленький и щуплый, бесстрашно шел первым по узким подземным коридорам, залам, вместе с друзьями осматривал страшные камеры с крючьями и кольцами на потолке.

Однажды он застрял в узком проходе, и друзья еле вытащили его назад. Но это происшествие его, похоже, ничему не научило. Спустя несколько месяцев Лева записал: «В первый же подходящий вечер я решил один слазить в подземелье, чтобы исполнить все-таки то, что задумал еще летом».

Но попасть в кремлевские подземелья ему так и не довелось. На дверях, ведших в подземелье, уже висел огромный кованый замок.

«Он был так не похож на всех! – писал о своем друге Трифонов. – С мальчишеских лет бурно, страстно развивал свою личность во все стороны, поспешно поглощал все науки, все искусства, все книги, всю музыку, весь мир, точно боялся опоздать куда-то… Я пристрастился к писанию романов благодаря Левке… Он был известен в школе как местный Гумбольдт, как Леонардо из 7-го “Б”».

Он же учредил дворовое Тайное общество испытания воли (ТОИВ), вступить в которое можно было, только пройдя по перилам балкона десятого этажа. Были и другие безумные затеи.

Но прославили Леву дневники, обнаруженные и обнародованные уже после войны. Это в общей сложности 15 общих пронумерованных тетрадей, в которых мальчик записывал интересные факты из своей жизни и жизни друзей.

Так, среди описанных бурных дворовых и школьных событий 27 декабря 1940 года в тетрадке появляется следующая запись:

«Сегодня мы снова собрались после уроков в комсомольской комнатушке делать газету…

– Мы здесь такую волынку накрутили, – сказал я, рассматривая газету, – что с таким же успехом могли бы обещать ребятам организацию нами полета на Марс к Новому году!

– А чем плохая мысль? – сказал Борька. – Если бы осталось место, мы могли бы и об этом написать…

– Только потом добавить, – продолжал я, – что ввиду отсутствия эстакад и гремучего пороха этот полет отменяется. И ожидается в 1969 году в Америке!»

Так, шутя, Лева предсказал запуск в 1969 году американского пилотируемого космического корабля «Апполон-11». Он сделал ошибку лишь в определении планеты: Нил Армстронг впервые в истории человечества ступил на поверхность не Марса, а Луны.

Далее его прогнозы становятся более актуальными. Внимание Левы все чаще обращается к приближающейся войне.

«Я думаю, что война начнется или во второй половине этого месяца, или в начале июля, но не позже, ибо Германия будет стремиться окончить войну до морозов, – пишет Лева в очередной тетрадке. – Я лично твердо убежден, что это будет последний наглый шаг германских деспотов, так как до зимы они нас не победят, а наша зима их полностью доконает, как это было дело в 1812 году с Бонапартом…»

А вот какую запись сделал Лева в своем дневнике вечером, 21 июня 1941 года:

«…По моим расчетам, если я действительно был прав в своих рассуждениях, то есть если Германия готовится напасть на нас, война должна вспыхнуть в ближайшие числа этого месяца или же в первых числах июля… Откровенно говоря, теперь, в последние дни, просыпаясь по утрам, я спрашиваю себя: а может быть, в этот момент на границе уже грянули первые залпы? Теперь можно ожидать начала войны со дня на день…»

Как видите, точность предсказаний такова, что в нее даже трудно поверить. Так что можно понять депутата немецкого бундестага, который в начале 90-х годов XX века заявил, что русские сочинили легенду, «будто некий школьник в своем дневнике еще до войны изложил в подробностях план “Барбаросса” и предрек Гитлеру поражение!»

Однако дневники подлинные. И школьник действительно обладал феноменальным даром аналитика, записав 12 июля 1941 года, что Америка вступит в войну только тогда, когда ее вынудят, поскольку «американцы больше любят делать оружие, тратить время на рассмотрение законов, чем воевать».

А 27 июля 1941 года прекратил что-либо записывать – слишком страшной ему самому показалась правда, которую он напророчил. Он перестал писать и начал действовать.