Колдун и кристалл

– И что ты хочешь этим сказать? – прорычал Дипейп. Малец его достал.

– Я знаю, что я – как прострел в шее… не упоминая уже о геморрое в заднице и молочной капельке, повисшей на заболевшем конце… но, если для вас это все одно, мой дорогой друг, я бы хотел дать этот шанс тому молодому человеку, что стоит перед вами на коленях. Позвольте ему извиниться, позвольте начистить ваши сапоги тряпкой, пока они не заблестят, как солнце, но и позвольте ему прожить свою жизнь до конца.

Одобрительный рокот донесся из того угла, где сидели картежники. Дипейпу эти звуки определенно не нравились, а потому он быстро принял решение. С мальцом надо кончать. Тот говнюк, что облил ему штаны, – недоумок. А этот просто наглец. И небось полагает себя остряком.

Уголком глаза Дипейп заметил, что Рейнолдс заходит мальцу с фланга, неслышно, как тень. Дипейп оценил поддержку, но ему не верилось, что он сам не справится с этим стрелком из рогатки.

– Мальчик, я думаю, ты допустил ошибку, – по-отечески пожурил он мальца, стоявшего в дверях. – Я считаю… – Рука, сжимавшая резинку рогатки, чуть опустилась… или Дипейпу это привиделось.

И он перешел от слов к делу.

3

О том, что произошло потом, в Хэмбри говорили тридцать лет. Через три десятилетия после падения Гилеада и крушения Альянса об этом все еще говорили. К тому времени уже добрых пятьсот стариков заявляли, что в тот вечер пили пиво в «Приюте» и все видели своими глазами.

Пусть и молодой, Дипейп в быстроте мог поспорить со змеей. Однако он не успел прицелиться, не то чтобы выстрелить в Катберта Оллгуда. Зазвенела резинка, металлический шарик прорезал заполняющий салон табачный дым, и Дипейп закричал. Его револьвер полетел на пол, чья-то нога отшвырнула его подальше (пока Большие охотники за гробами находились в Хэмбри, никто не признавался, что именно его нога отшвырнула револьвер, после их отъезда число героев перевалило за сотню). Все еще крича, он не переносил боли. Дипейп поднес окровавленную руку к вылезающим из орбит глазам. Надо сказать, ему повезло. Шарик Катберта попал в кончик указательного пальца и лишь вырвал ноготь. Чуть ниже, и Дипейп смог бы пускать дымовые кольца через собственную ладонь.

Катберт тем временем уже перезарядил рогатку и вновь растянул резинку.

– А теперь, если вы уделите мне капельку внимания, добрый сэр…

– Я не могу говорить за него, – раздался за его спиной голос Рейнолдса, – но считай, что я тебе внимание уделю, партнер. Не знаю, то ли тебе повезло, то ли ты действительно умеешь управляться с этой хреновиной, но в любом случае ты отстрелялся. Ослабь резинку и положи рогатку. Думаю, ей самое место на столике, что стоит перед тобой.

– Какой же я слепец, – печально вздохнул Катберт. – Вот к чему приводит тяжелое детство.

– Я ничего не знаю о твоем тяжелом детстве, братец, но тебе следовало быть осмотрительнее, все так, – согласился Рейнолдс. Он стоял сзади и чуть левее Катберта, а тут вытянул руку, пока юноша не почувствовал упершееся ему в затылок дуло револьвера. Затем Рейнолдс взвел курок. В могильной тишине «Приюта» звук этот прозвучал очень громко. – Теперь клади рогатку на стол.

– Премного сожалею, добрый сэр, но я вынужден отклонить ваше предложение.

– Что?

– Видите ли, моя рогатка нацелена на голову вашего милого приятеля… – начал Катберт. Дипейп тут же дернулся, но юноша осадил его: – Стой смирно! Только шевельнись, и ты – труп!

Дипейп застыл, прижав окровавленный палец к вымазанной в сосновой смоле рубашке. Впервые он выглядел испуганным, и впервые за эту ночь… впервые за все то время, что Рейнолдс провел под началом Джонаса… он почувствовал, что ситуация выходит из-под его контроля… только как такое остряку и приставить револьвер к его голове? Сейчас он покончите этими шутками раз и навсегда.

А Катберт, понизив голос, продолжил:

– Если вы выстрелите в меня, шарик вылетит, и ваш друг тоже умрет.

– Я в это не верю. – ответил Рейнолдс, но ему не понравился собственный голос. В нем отчетливо слышалось сомнение. – Никто на такое не способен.

– А почему бы не предоставить решать вашему другу? – В голосе Катберта зазвучала добродушная смешинка. – Эй, мистер Очки! Вы хотите, чтобы ваш друг пристрелил меня?

– Нет! – панически взвизгнул Дипейп. – Нет, Клей! Не стреляй!

– Значит, ситуация патовая, – вырвалось у Рейнолдса. Недоумение, которое сквозило в его голосе, в следующее мгновение сменилось ужасом. потому что он почувствовал, как лезвие очень большого ножа надавило ему на адамово яблоко.