Колдун и кристалл

– Ну, я никогда не думала, что так… однако это возможно, не правда ли?

– Вполне возможно, – согласился Джонас, – но я все проверю самым тщательным образом. Тут нельзя ошибиться, чтобы потом не сожалеть об этом. – Он вновь поцеловал ее в уголок рта. – И ни слова обитателям Дома-на-Набережной. Обещаю. Даже ни единого намека.

– Спасибо тебе, Элдред! Большое спасибо! – И она прильнула к нему, прежде чем убежать в дом, ее маленькие грудки, как камешки, прижались к его рубашке. – Может, этой ночью я усну! Очень на это надеюсь!

Она, может, и уснет, подумал Джонас, а вот я вряд ли.

К конюшне Хуки, где он держал свою лошадь, Джонас шагал с опущенной головой, заложив руки за спину. Стайка мальчишек бежала по другой стороне улицы. Двое размахивали собачьими хвостами с запекшейся на концах кровью.

– Охотники за гробами! Мы – Большие охотники за гробами, как и ты! – крикнул ему один из мальчишек.

Джонас выхватил револьвер и навел его на них… Произошло это мгновенно, и перепуганные мальчишки увидели, с кем имеют дело: со сверкающими глазами, ощерившимся ртом Джонас более всего напоминал волка-альбиноса в человеческом одеянии.

– Брысь отсюда, маленькие паршивцы! – рявкнул он. – Пошли прочь, а не то я вышибу вам мозги, чтобы порадовать ваших отцов!

Они застыли, а потом бросились врассыпную. Один оставил свой трофей: собачий хвост лежал на тротуаре, как грязная тряпка. Джонас поморщился. глянув на него, убрал револьвер в кобуру, заложил руки за спину и продолжил свой путь, напоминая священника, поглощенного мыслями о богах. Что, во имя богов, с ним случилось? Наставлять револьвер на детей! От переживаний, подумал он. Волнения. Да, он волновался. Подозрения этой плоской вековухи очень взволновали его. Не из-за Торина (даже если бы Диаборн оттрахал эту девицу на городской площади на празднике Жатвы, Джонаса бы это не взволновало)… но потому, что Диаборн (если подозрения не беспочвенны) и тут обвел его вокруг пальца.

Однажды он сумел зайти тебе в тыл, и ты поклялся, что больше этого не случится. Но если он дрючит эту девку, значит, случилось. Не так ли?

Похоже на то. Если у парня хватило наглости закрутить любовь с будущей наложницей мэра, да так скрытно, что об этом до сих пор никто, кроме тетки Сюзан, не догадывается, как это соотносится с его, Джонаса, мнением о трех молокососах из Привходящего мира? Не он ли считает, что они с трудом найдут собственные задницы, чтобы подтереться?

Однажды мы недооценили их, и они выставили нас обезьянами, так вроде бы сказал Клей. Я не хочу, чтобы такое повторилось.

Так повторилось или нет? Что в действительности известно Диаборну и его друзьям? Что они выяснили? И кому сказали? Если Диаборн сумел незамеченным подкатиться к избраннице мэра… и этого не заметил ни Элдред Джонас… ни кто-либо еще…

– Добрый день, сэй Джонас. – Кузнец Брайан Хуки широко улыбался, разве что не кланялся, прижав сомбреро к широкой груди. – Не желаете ли свежего грэфа, сэй? Только что отжал первую порцию, и…

– Мне нужна моя лошадь, – оборвал его Джонас. – Быстро приведи ее и перестань кудахтать.

– Да, сейчас приведу, с радостью, спасибо сэй. – И Хуки поспешил в конюшню, по пути обернувшись, чтобы убедиться, что не получит пулю в спину.

Десять минут спустя Джонас скакал на запад по Великому Тракту. Испытывая при этом нелепое, но очень сильное желание пустить лошадь галопом и раз навсегда забыть об этой глупой истории: о Торине, поседевшем любвеобильном козле, Роланде и Сюзан с их юношеским увлечением, которому, он в этом не сомневался, еще очень далеко до плотской любви. Рое и Клее с их быстрыми руками и медлительными мозгами, Раймере с его честолюбием, Корделии Дельгадо, которая, должно быть, уже представляла себе, как они вдвоем лежат в постели, он читает ей стихи, а она плетет из цветов венок, чтобы возложить на его чело.

В прошлом уже случалось, когда он вот так уезжал, доверяя своей интуиции. Да только на сей раз уехать не мог. Он поклялся отомстить этим молокососам и всегда выполнял данное себе слово, хотя многократно нарушал обещания, которые слышали от него другие люди.

Не стоило забывать и про Джона Фарсона. Джонас никогда не разговаривал с Благодетелем (да и не очень-то хотел, поговаривали, что Фарсон – безумец, способный отчудить все, что угодно), но не раз имел дело с Джорджем Латиго, который скорее всего и будет возглавлять отряд, ожидаемый со дня на день. Именно Латиго нанял Больших охотников за гробами, заплатив огромный задаток (которым Джонас еще не поделился с Рейнолдсом и Дипейпом), и пообещал куда большее вознаграждение, если основные силы Альянса будут уничтожены в окрестностях Лысых гор.