Колдун и кристалл

Джонас придержал поводья, дождался, пока с ним поравняется возок. Шар в мешке лежал на коленях Риа.

– Есть что-нибудь?

Он надеялся вновь увидеть розовую искру в черноте шара и одновременно страшился этого.

– Нет. Он заговорит, если будет на то необходимость… можешь на это рассчитывать.

– Тогда какой от тебя прок, старуха?

– Узнаешь, когда придет время, – ответила Риа, высокомерно глядя на него (но, к своей радости, Джонас заметил в ее взгляде и страх).

Джонас вновь занял место во главе маленькой колонны. Он решил, что возьмет шар у Риа при возникновении малейшей угрозы. Откровенно говоря, с головой его творилось что-то странное. Словно его искушало манящее желание заглянуть в розовые глубины шара. Желание это разожгла та розовая искра, что ему довелось увидеть.

Ерунда, сказал он себе. Шар тут ни при чем. Это предвкушение битвы. Как только мы покончим с мальчишками, я снова стану самим собой.

Если бы так оно и было. Но Джонас в этом сильно сомневался.

Ренфрю уже пристроился к Клею. Джонас втиснулся между ними. Ужасно болела сломанная нога – еще один дурной знак.

– Что Ленджилл? – спросил он Ренфрю.

– Собирает людей, – ответил Ренфрю. – За Френа Ленджилла можно не беспокоиться. Он приведет тридцать человек.

– Тридцать! Клянусь телом Гарри, я же говорил ему, что мне нужно сорок! Как минимум сорок!

Ренфрю смерил его взглядом, поморщился от особенно сильного порыва ветра. Натянул шейный платок на нос и рот. Ковбои, замыкающие колонну, давно уже это сделали.

– Ты очень боишься этих трех мальчишек, Джонас?

– Боюсь за нас обоих, наверное, поскольку ты слишком глуп, чтобы понять, кто они такие и на что способны. – Джонас тоже натянул платок на лицо и продолжил уже более спокойным голосом, потому что не хотел преждевременно пугать этих болванов. Пока они ему нужны. А как только шар перейдет к Латиго, ситуация в корне изменится. – Хотя, возможно, мы их и не увидим.

– Вполне вероятно, что они уже в тридцати милях отсюда и во всю прыть, на какую способны их лошади, несутся на запад. – согласился Ренфрю. – Я готов отдать пару золотых тому, кто расскажет, как они вырвались на свободу.

Какое это теперь имеет значение, идиот, подумал Джонас, но ничего не сказал.

– Что же касается людей Ленджилла, то это самые крепкие парни. Если дойдет до дела, эти тридцать будут сражаться, как шестьдесят.

Джонас встретился взглядом с Клеем. Я поверю в это, только когда сам увижу, прочитал он в глазах Клея и вновь подумал о том, что не зря Рейнолдс нравится ему больше Роя Дипейпа.

– Сколько вооруженных?

– Огнестрельным оружием? Может, половина. Они выедут через час после нас.

– Хорошо. – По крайней мере тыл им прикроют. Хоть за это он мог не беспокоиться. Ему не терпелось избавиться от этого треклятого шара.

Ой ли? прошептал полубезумный голос из глубин подсознания. А хочется ли?

Джонас игнорировал голос, пока тот не смолк. Полчаса спустя они свернули с дороги на Спуск. В нескольких милях впереди серебрилось под луной море Плохой Травы.

7

Примерно в то самое время, когда Джонас и его отряд свернули на Спуск, Роланд, Катберт и Ален садились в седла. Сюзан и Шими стояли у дверей хижины, держась за руки и не отрывая от них глаз.

– Вы услышите взрывы цистерн и почувствуете запах дыма. – обратился к ним Роланд. – Даже если ветер будет дуть от вас, все равно почувствуете. А через час увидите дым в другом месте. Там, – он указал, где. – Будет гореть хворост у устья каньона.

– А если мы ничего не увидим?

– Уезжайте на запад. Но ты увидишь, Сью. Клянусь тебе, увидишь.

Она шагнула к нему, положила руки ему на бедро, посмотрела на него в свете закатывающейся луны. Он наклонился, провел рукой по волосам, поцеловал в губы.

– Иди и возвращайся живой и невредимый, – пожелала Роланду Сюзан, оторвавшись от него.

– Да, – внезапно добавил Шими, – Сражайтесь мужественно и победите в честном бою. – Он подошел, и застенчиво коснулся сапога Катберта. Катберт наклонился, взял руку Шими, пожал ее.

– Береги ее, старина.

Шими кивнул:

– Обещаю.

– Поехали. – Роланд боялся, что расплачется, если еще секунду будет смотреть на ее запрокинутое лицо. – Пора.

Они медленно отъехали от хижины, но прежде чем трава сомкнулась, отрезав их от Сюзан и Шими, он оглянулся в последний раз.

– Сью, я тебя люблю.

Она улыбнулась. Прекрасной, лучезарной улыбкой: