Колдун и кристалл

Компания мэра все смеялась. Раймер наклонился со своего места во главе другого стола, чтобы внести в поток остроумия и свою лепту. Должно быть, ему это удалось. На этот раз рассмеялся даже Джонас. Сюзан прижала руку к груди, потом взяла салфетку, поднесла к лицу, чтобы вытереть слезу, покатившуюся из уголка глаза. Торин накрыл вторую ее руку своей. Она посмотрела на Роланда и встретила его взгляд, все еще смеясь. Он подумал об Олив Торин, сидящей в дальнем конце над нетронутой тарелкой супа, с несчастной улыбкой на лице. Сидящей там, где ее могла видеть и эта девица. И подумал о том, что, будь при нем револьверы, он бы поднял один и пустил бы пулю в холодное и блудливое маленькое сердце Сюзан Дельгадо.

Но тут же пришла другая мысль: Кому ты дуришь голову?

Подошел слуга, поставил перед ним тарелку с рыбой. Роланд подумал, что никогда еще он не испытывал такого отвращения к пище… но понял, что будет есть, будет, хотя бы ради того, чтобы вернуться к тем вопросам, что возникли у него в разговоре с Хэшем Ренфрю, владельцем ранчо «Ленивая Сюзан». Он не собирался забывать лица своего отца.

Да, я буду хорошо его помнить, думал Роланд. Если бы только я мог забыть другое лицо, над сапфировым ожерельем.

10

Обед тянулся бесконечно, но на нем прием не закончился. Стол в зале приемов убрали, и гости, выплеснувшись из обеденного зала, встали в два соприкасающихся в одном месте хоровода, мужской и женский, следуя указаниям очень подвижного, невысокого росточка, рыжеволосого мужчины, как потом выяснилось со слов Катберта, министра развлечений при дворе мэра Торина. В хороводы народ собрался со смехом и не без труда (Роланд догадался, что две трети гостей уже крепко набрались), и тут же гитаристы заиграли какую-то незамысловатую мелодию. Хороводы двинулись в противоположных направлениях. И не останавливались, пока музыка не оборвалась. Та пара, что оказалась в точке соприкосновения хороводов, прошла в женский круг и начала танцевать под аплодисменты и радостные крики остальных.

Руководитель оркестра прекрасно знал местные нравы, а потому музыка смолкала в тот самый момент, когда в точке соприкосновения оказывалась самая нелепая пара: высокая женщина – коротышка-мужчина, толстая женщина – худой мужчина, старая женщина – молодой мужчина (Катберту досталась дама, по возрасту годящаяся ему в бабушки, с ней он и станцевал под хихиканье и одобрительные вопли).

И вот, когда Роланд думал, что эти глупые танцы никогда не закончатся, музыка смолкла, и он оказался лицом к лицу с Сюзан Дельгадо.

Какое-то мгновение он лишь смотрел на нее, чувствуя, что его глаза вылезают из орбит, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. Потом она подняла руки, зазвучала музыка, хоровод (в котором стояли и мэр Торин, и сухо улыбающийся Джонас) зааплодировал, и Роланд повел Сюзан в танце.

Поначалу, в первом пируэте (ноги его, онемевшие или нет, двигались как положено), ему казалось, что тело его стало стеклянным. А потом, когда их тела соприкоснулись, когда он услышал шуршание ее платья, все человеческие чувства и эмоции вновь вернулись к нему.

На мгновение она прижалась к Роланду, и когда заговорила, от ее дыхания у него защекотало в ухе. Могла ли женщина свести мужчину с ума, так просто взять и свести? До этого вечера он бы в такое не поверил, но этот вечер все перевернул.

– Спасибо тебе за твои благоразумие и порядочность, – прошептала она.

Он чуть отстранился, кружа ее в танце, его рука лежала на ее пояснице – ладонь на прохладном шелке платья, пальцы касались теплой кожи. Ее ноги синхронно повторяли все его движения. Она нисколько не опасалась, что его тяжелые сапоги отдавят изящные туфельки.

– Я могу быть благоразумным, сэй, – ответил он. – А насчет порядочности… Я изумлен, что вы знаете это слово.

Она вскинула глаза на его закаменевшее лицо, улыбка поблекла. Он увидел, как глаза заливает злость, но прежде в них промелькнула боль, словно он ударил ее. И он одновременно почувствовал радость и печаль.

– Почему ты так говоришь со мной? – прошептала она.

Музыка смолкла, прежде чем он успел ответить… хотя и понятия не имел, что мог сказать в ответ. Она сделала реверанс, он поклонился, под аплодисменты и свист [В Америке свистом выражают одобрение.] гостей. Они вернулись на прежние места в своих хороводах, вновь заиграли гитары. Роланд почувствовал, как его схватили за руки с обеих сторон: хоровод двинулся дальше.