Кладбище домашних животных

Луис слез в могилу, прихватив веревку. Он продел веревку в железные кольца одной плиты с одного конца. Выбравшись из могилы, Луис расстелил брезент, лег на него и схватился за конец веревки.

«Луис, ты же думал об этом. За твой последний шанс… Ты прав. Это – последний шанс.., и я, черт побери, должен воспользоваться этим».

Взявшись обеими руками за конец веревки, он потянул. Квадратная, бетонная плита легко поднялась, заскрежетав. Плита, которую Луис тянул за один конец, повернулась как на шарнире и стала почти вертикально, открыв половину могилы.

Луис снял веревку с колец и положил ее рядом, возле могилы. Теперь он мог просто встать у края и потянуть плиту вверх.

Установив плиту вертикально, Луис спустился в могилу, стараясь двигаться осторожно. Упав, плита непременно раздробила бы ему ноги. Вниз посыпались камешки, и Луис услышал, как они застучали по крышке гроба.

Нагнувшись, Луис схватился за край второй бетонной плиты и потянул ее наверх. Коснувшись плиты, он почувствовал под пальцами что-то скользкое и холодное. Потом и вторая плита была поставлена «на попа». Тогда Луис посмотрел на свою руку и увидел слабо извивающегося земляного червя, которого раздавил пальцами. Задохнувшись от крика отвращения, Луис стряхнул остатки червя с руки на стенку могилы своего сына.

Потом он посветил вниз фонариком.

Там стоял гроб, который он последний раз видел, когда его опускали в могилу. Тогда гроб окружал зеленый пластик. Вот она – коробка, в которой лежат останки его сына. Ярость, безумная, раскаленная ярость поднялась в Луисе, а потом нахлынуло ощущение чего-то холодного, отрезвляющего. Идиот!

Луис нащупал заступ. Замахнувшись, он изо всех сил обрушил его на замки гроба: раз, второй, третий, четвертый… Зубы Луиса сжались.

«Я пробьюсь к тебе, Гадж. Вот увидишь!»

Замок треснул с первого удара и, возможно, остальные удары были лишними, но Луис продолжал и продолжал бить, желая не столько открыть гроб, сколько разломать его. Некое подобие здравомыслия вернулось, и Луис остановился, занеся свое орудие для очередного удара.

Заступ погнулся. Луис отбросил его в сторону и выкарабкался из могилы, встал на ноги, чувствуя слабость в коленях. Его тело было словно каучуковым. Он почувствовал тошноту, и ненависть так же быстро покинула его, как и нахлынула. Холод кладбища наполнил холодом его душу. Ни разу в жизни он не чувствовал себя таким одиноким и покинутым, словно космонавт в скафандре, плывущий прочь от корабля в великой темноте космоса. «Билл Батермен чувствовал то же самое?» – удивился Луис.

Он лег на землю, на спину, переводя дух, успокаиваясь. Когда слабость отступила, Луис сел, прислонившись спиной к надгробию соседней могилы. Посветив фонариком в могилу Гаджа, он увидел, что замки гроба не просто сбиты, а сметены. Он измолотил гроб из-за внезапной вспышки ярости. Дерево вокруг замков было раскрошено.

Луис зажал фонарик под мышкой. Он осторожно присел на корточки. Его руки двигались ощупью, словно он пытался поймать пару кружащихся мух, готовый в любой момент прикоснуться к чему-то мертвому…

Нащупав крышки, Луис сунул в нее пальцы. На мгновение он остановился.., не мог он сейчас отступить.., а потом открыл гроб сына.

Глава 50

Речел Крид уже долетела до Бостона. Ее самолет из Чикаго вылетел вовремя (чудо само по себе) и опоздал в Нью-Йорк на пять минут. В Бостоне самолет приземлился уже на пятнадцать минут позже. В 23.12. у Речел оставалось еще тринадцать минут.

Она еще могла бы успеть на следующий самолет, но автобус, который отвозил пассажиров в аэропорт, слишком долго кружил по взлетному полю и приехал чересчур поздно. Речел паниковала, переминаясь с ноги на ногу, так, словно хотела в туалет; то и дело перевешивала сумку своей матери с одного плеча на другое.

Автобус приехал только в 11.25, и она начала очень нервничать, топтаться на месте у выхода из автобуса. Ее каблуки были не высокими, но все равно… Больно ударившись лодыжкой, Речел остановилась только на мгновение. Сняв туфли, она взяла их в руку и, только двери автобуса открылись, побежала босиком по зданию аэропорта. Она промчалась мимо регистраторов «Оллег-хени» и «Восточной Аэрокомпании», привлекая к себе внимание.

Воздух огнем обжигал ее легкие, каждый раз проникая все глубже и глубже.

Речел пробежала мимо регистраторов международных аэролиний. Она торопилась туда, где маячил знак компании «Дельта». Мотнувшись через дверь, она мельком взглянула на часы и увидела, что успевает. Было 23.37.