Кладбище домашних животных

Луис нравился Стиву, и Стив хотел убедиться, что с Луисом все в порядке.

Когда Стив увидел поднимающийся столб дыма, он решил, что это очередной привет от Виктора Паскова, который, кажется, умирая, пробил некий сверхъестественный барьер между обычными людьми и смертью. Но все это было глупостью и дом Луиса служил тому доказательством. Дом Кридов выглядел тихим, белым. Этакий маленький кусочек Новой Англии, нежащийся в утреннем солнце.

Люди собрались поглазеть на пожар, а Стив оставил свой мотоцикл на противоположной стороне улицы. Он увидел, как кто-то из добровольцев бросился на пылающую веранду, нырнул в дверной проем, а потом вылетел обратно. Хорошо, что он успел сделать это вовремя. Мгновением позже стекло на двери взорвалось и из дома ударило пламя.

Стив слез с мотоцикла, на мгновение забыв о Луисе. Он был зачарован таинством огня. Уже собралось с полдюжины зрителей, кроме того «героя», который растянулся на лужайке перед домом Джада. Остальные держались на безопасном расстоянии.

Стекло засверкало в воздухе – вылетели оставшиеся стекла. «Герой» только закрыл голову, а потом, вскочив, отбежал подальше. Огонь стал лизать внутренности веранды, словно чьи-то руки, на ощупь ищущие что-то. На стенах пузырилась краска. Пока Стив глазел, один из плетеных ротанновых стульев сперва начал тлеть, а потом взорвался.

Еще один взрыв, и Стив услышал голос, «героя» – голос, полный абсурдного оптимизма:

– Наверное, мы потеряем дом! Он сгорит! Джад внутри, дурак! Я же тысячу раз говорил ему про ту бочку с толуолом!

Стив подошел поближе и поинтересовался, звонили ли пожарным, но тут же услышал отдаленный вой сирен. Много машин. Они выли сиренами, но «герой»-то был прав: дом сгорит. Пламя теперь вырывалось через дюжину окон, и передний фасад здания лишь смутно просвечивал сквозь прозрачную мембрану огня.

Отвернувшись, Стив вспомнил о Луисе… Но если Луис дома, почему он не тут… не на улице?

Потом Стив что-то заметил, самым краешком глаза.

За домом Луиса тянулось поле, а дальше поднимался пологий, постепенно поднимающийся холм. Там все поросло травой, такой зеленой, какой она бывает только в мае, но Стив заметил тропинку, подстриженную, как стригут обычно площадки для гольфа. Тропинка длинным шрамом протянулась вверх по склону холма, исчезая среди высоких зеленых деревьев, где-то у горизонта, там, где бледная зелень молодой листвы встречалась с густой зеленью трав. Там двигалось что-то белое. Оно исчезло, только Стив заметил движение, но Стиву показалось, что он успел разглядеть мужчину, тащившего какой-то сверток.

«Это – Луис, – подсказало ему что-то. – Это – Луис, и ты бы лучше поспешил, потому что что-то ужасное уже случилось, а если ты не поспешишь, случится еще что-нибудь. Ты должен поспешить и остановить его».

Стив постоял в нерешительности у дороги, переминаясь с ноги на ногу.

«Мальчик Стив, ты струсил до усрачки, разве нет?»

Да. Струсил. Он струсил до усрачки, хоть для этого и не было никаких причин. Была лишь уверенность… уверенность…

(цирк, да и только)…но ведь что-то было на той тропинке, тропинке, ведущей на холм и дальше в лесную чащу… А может, тропинка и в самом деле куда-то вела, разве такое невозможно? Конечно, так и было! Все тропинки обязательно куда-то ведут.

«Луис. Не забывай о Луисе, ты болван! Луис был тем человеком, понимаешь?! Но ведь ты приехал в Ладлоу не для того, чтобы исследовать проклятые леса».

– Что ты там нашел, Ранди? – послышался крик «героя». Его пронзительный голос звучал задорно и был полон оптимизма.

Ответ Ранди Стив едва расслышал из-за приближающегося воя сирен.

– Мертвый кот.

– Обгорел, что ли?

– Нет, вроде, – сказал Ранди. – Только он почему-то мертвый.

И мысли Стива неумолимо, как отраженное эхо, вернулись к той фигуре, которую он заметил краешком глаза. «Да, точно это был Луис!»

Стив пошел через поле, побежал вверх по тропинке под сень деревьев, оставив пожар позади. Ему пришлось сильно попотеть, пока он добрался до леса. А в тени стало холодно. Тут царил мягкий аромат сосны и канадской ели, коры и смолы.

Однако, оказавшись в лесу, Стив продолжал бежать. Он не смог бы объяснить, почему бежит, но был уверен, что надо бежать, и сердце его учащенно билось в груди. Его дыхание со свистом вырывалось из легких. Он бежал до бурелома, тропинка была хорошо видна.., он достиг арки входа на Хладбище Домашних Любимцев; едва волоча ноги. Что-то огнем кололо его под правой подмышкой.