Кладбище домашних животных

– На хладбище домашних любимцев?

Луис содрогнулся.

– Да.

– Скажете Элли?

– Я.., я бы хотел подумать над этим вопросом.

Джад еще мгновение помолчал, а потом, кажется, на что-то решился.

– Луис, подожди пару минут.

Джад ушел, явно не подумав, что Луис может и не захотеть ждать его в такой холодный вечер.

Джад ушел с некоей самоуверенностью и изящной непринужденностью, выглядевшей странно у человека такого возраста. К тому же Луис почувствовал, что ему нечего сказать. Никогда он не чувствовал себя так. Он смотрел, как уходит Джад, довольный тем, что остался ждать.

После того как дверь, хлопнув, закрылась за стариком, Луис повернул лицо навстречу ветру. Мусорный мешок с телом Черча вздувался волнами у ног Луиса.

Удовлетворение.

Да, именно оно. Впервые с тех пор как Луис переехал в Мэйн, он почувствовал себя здесь как дома. Стоя в последних солнечных лучах, в преддверии зимы, он почувствовал себя несчастным и странно веселым.., каким-то странным, не таким как раньше, не таким он был и не таким, как помнил себя с самого детства.

«Что-то должно случиться. Что-то здорово сверхъестественное, я думаю».

Луис откинул голову и увидел холодные зимние звезды, уже загоревшиеся в темнеющем небе. Сколько он простоял так, он не знал, хотя это было и недолго, если мерить время в минутах и секундах. Потом на веранде Крандоллов замерцал свет, хлопнула дверь и послышались шаги. Это был Джад с большим фонарем на четыре батарейки. В другой руке Джад держал то, что Луису сначала показалось большой буквой "X".., а потом он увидел, что это кирка и лопата.

Джад протянул лопату Луису, и тот автоматически взял ее свободной рукой.

– Джад, что, черт возьми, вы собираетесь делать? Мы же не станем хоронить его ночью.

– Конечно, станем. Мы именно так и сделаем. – Черты лица Джада терялись за светлым кругом фонарика.

– Джад, сейчас темно. Поздно. И холодно…

– Пойдем, – сказал Джад. – Надо это сделать.

Луис потряс головой и попытался начать снова, но слова рождались с трудом.., слова оправдания и возражения. Они казались такими невесомыми, когда звучали под аккомпанемент протяжного завывания ветра, под усыпанным звездами черным небом.

– Похороны могут подождать до завтра, когда станет видно…

– Она любила кота?

– Да, но…

Голос Джада звучал мягко и его рассуждения почему-то казались логичными.

– А вы ее любите?

– Конечно. Я люблю ее. Она моя дочь…

– Тогда пошли.

И Луис поплелся вслед за Джадом.

* * *

Дважды, может быть, трижды, пока они шли на хладбище, Луис пытался заговорить с Джадом, но Джад не отвечал. Наконец Луис сдался. Чувство удовлетворения, странное в данных обстоятельствах (но именно оно), сохранилось. Оно, казалось, шло отовсюду. Боль в мускулах рук; в одной руке Луис тащил Черча, в другой лопату. Ветер, смертельный холод; кожа, ставшая нечувствительной на незащищенных местах… Снега в лесу было мало, так мало, что о нем не стоило говорить. – Мерцающий свет фонаря Джада усиливал впечатление. Луис чувствовал, что за всем этим скрывается всеобъемлющая, притягивающая, как магнит, тайна. Темная тайна.

Тени отступили, открыв поляну.

– Отдохнем здесь, – объявил Джад, и Луис поставил пакет на землю. Рукой он вытер пот со лба. «Отдохнем здесь? Но ведь они уже пришли!» – Луис увидел надгробия в движущемся, подрагивающем свете фонарика, когда Джад уселся прямо в снег и закрыл лицо руками.

– Джад? Все в порядке?

– Да. Мне нужно только перевести дыхание и все.

Луис сел рядом с ним и глубоко вздохнул несколько раз.

– Ты знаешь, – заговорил Луис. – Я сегодня чувствую себя лучше, чем за последние шесть лет. Я знаю, когда идешь хоронить кота своей дочери, говорить так – просто кощунство, но это – чистая правда, Джад. Я чувствую себя очень хорошо.

Джад вздохнул.

– Конечно, я знаю, – сказал он. – Такое периодически случается на этой тропинке. Ты не сам по себе чувствуешь себя так. С любым было бы как с тобой. Это место иногда выкидывает подобные штучки, но ты не верь в это. Героин тоже дарит наркоманам хорошее настроение, когда они вкалывают дозу, но он отравляет их тела и мысли. Это место что-то вроде наркотика, Луис, и не забывай об этом. Я надеюсь, во имя Бога, что правильно поступаю. Я так думаю, но не уверен. Иногда в моей голове все путается. Наверное, это старость.