100 великих авиакатастроф

Экипажу не суждено рассказать о своем полете. Но сохранившиеся документы позволяют воссоздать день за днем события и саму атмосферу звездного рейса. За привычными «Все отлично», «На борту полный порядок», неизменно звучавшими в радио — и телерепортажах с орбиты, стоял изнурительный труд, порой на грани возможного.

Космонавты выполнили насыщенную программу научных, военных, медицинских и технических экспериментов. Вместе с тем, как писали потом, в экипаже что-то не сложилось. В блокноте Добровольского, в частности, нашли запись: «Если это совместимость — то что же такое несовместимость?» Правда, командир сделал ее в первую и самую трудную неделю пребывания на станции: экстремальные условия невесомости, надоедливые посторонние запахи на борту еще не обжитой станции, расписанная буквально по минутам программа. Космонавты работали круглосуточно, «по сменам». И перенапряжение тех дней, видимо, сказалось.

Не обошлось и без происшествий. На орбитальной станции случился пожар — загорелись силовые кабели, повалил едкий дым. Космонавты едва успели перейти в спускаемый аппарат и уже готовились к срочной эвакуации.

«У Добровольского был замечательный характер: он все умел перевести в шутку, — говорит В. Пацаева. — Наверное, не все знают, что на борту станции „Салют“ случилось ЧП — загорелась проводка. Тогда Волков передал сообщение на Землю: у них пожар, и они будут спускаться. Георгий не стал спорить, хотя вместе с Витей продолжал искать причину огня. В конце концов они ее нашли и устранили. Полет продолжился».

К концу 29 июня все готово к возвращению на Землю; экипаж поздравили с успешным выполнением программы. После контрольных проверок герметизации спускаемого аппарата перед расстыковкой «Союз-11» получил добро на «отчаливание» от станции. В 21.28 по московскому времени «Союз» отстыковался от «Салюта».

Фрагменты некоторых сеансов связи земли (позывной «Заря») с экипажем (позывной «Янтарь») впервые опубликованы на страницах «Правительственного вестника»:

«30 июня. „Заря“: „Янтарям“ — всем; от расстыковки до посадки обязательно непрерывно ведите репортаж о самочувствии и о результатах наблюдений. Непрерывно — репортаж. Поняли?

«Янтарь-2» (В. Волков): Поняли, поняли… Вижу дождь, дождь вижу! Отлично видел. Блестит.

«Заря»: Запишите время — 01.47.27.

«Янтарь-2»: Пока Земли не видно, пока не видно.

«Заря»: Как идет ориентация?

«Янтарь-2»: Мы увидели Землю, увидели!

«Заря»: Хорошо, не торопись.

«Янтарь-2»: «Заря», я «Янтарь-2». Начали ориентацию. Справа висит дождь.

«Янтарь-2»: Здорово летит, красиво!

«Янтарь-3» (В. Пацаев): «Заря», я — третий. У меня виден горизонт по нижнему срезу иллюминатора.

«Заря»: «Янтарь», еще раз напоминаю ориентацию — ноль — сто восемьдесят градусов.

«Янтарь-2»: Ноль — сто восемьдесят градусов.

«Заря»: Правильно поняли.

«Янтарь-2»: Горит транспарант «Спуск».

«Заря»: Пусть горит. Все отлично. Правильно горит. Связь заканчивается. Счастливо!»

Полет еще продолжался. Тридцатого июня, в 1.35, после ориентации «Союза» включена тормозная двигательная установка. Отработав расчетное время и потеряв скорость, корабль начал сходить с орбиты. После аэродинамического торможения в атмосфере нормально раскрылся парашют, сработали двигатели мягкой посадки, спускаемый аппарат плавно приземлился в степи Центрального Казахстана, западнее горы Мунлы.

Приборы измерительного комплекса бесстрастно зарегистрировали продолжительность экспедиции — 23 дня, 18 часов, 21 минута, 43 секунды. Новый мировой рекорд.

Рассказывает врач Анатолий Лебедев, работавший тогда в Центре подготовки космонавтов:

«30 июня, в 1.35, „Союз-11“ включил тормозную двигательную установку и начал спуск к Земле. Мы на своем вертолете внимательно вслушивались в радиопереговоры других поисковых групп — кто увидит корабль первым?

Наконец лаконичное: «Вижу! Сопровождаю!» — и взрыв голосов в эфире. Всех голосов, кроме… Да, точно: удивляло одно — никто из экипажей поисковой службы не мог связаться с космонавтами. Мы еще тогда подумали: наверное, строповая антенна не работает, а поэтому и невозможно установить связь с экипажем «Союза».

Наконец и мы, медики, через иллюминаторы вертолета увидели бело-оранжевый купол парашюта корабля, чуть серебристый от восходящего солнца. Мы летели точно к месту посадки.

Бесшумно (для нас!) взбили облако пыли двигатели мягкой посадки «Союза», плавно сникла шелковая «пена» парашютной системы. Мы сели вслед за кораблем, метрах в пятидесяти — ста. Как бывает в таких случаях? Открываешь люк спускаемого аппарата, оттуда — голоса экипажа. А тут — хруст окалины, стук металла, стрекот вертолетов и… тишина из корабля.