100 великих авиакатастроф

Сверкая фюзеляжем и крыльями, Су-27 на малой высоте проносится над ВПП перед трибуной, вызывая взрыв всеобщего восторга.

Тем временем шум двигателей превращается в громовой рокот, истребитель Су-27УБ, пилотируемый летчиком-испытателем 1-го класса Владимиром Топонарем и летчиком 1-го класса Юрием Егоровым, задирает нос кверху, стремительно набирая высоту, затем заваливается набок, выполняя фигуру высшего пилотажа — «бочку». После этого разворачивается и переходит в крутое пике, снова приближаясь к летному полю.

По словам очевидцев, в какой-то момент истребитель вдруг резко снизился; почти у самой земли экипаж попытался поднять его на безопасную высоту, но при этом Су-27 задел крылом стоявший на поле Ил-76. Машина, потеряв управление, «нырнула», пилоты катапультировались, и через мгновение 20-тонный истребитель рухнул на землю, превратившись в огненный шар и сметая все на своем пути. К небу рванулся столб пламени и черного дыма. Зрителей, среди которых было много детей, калечило и убивало обломками металла, давило взрывной волной, жгло огненным смерчем вспыхнувшего авиационного керосина.

Рассказывает свидетель катастрофы, корреспондент «Комсомольской правды» Ярослав Коляса:

«Асы летчики!» — мелькает мысль у меня. В паре метров над корпусами Львовского авиаремонтного завода пролетели! Зрители залихватски захлопали.

Но что это? Самолет продолжает снижаться. Я не летчик, но и то понимаю, что пора выводить машину из пике.

А дальше все развивалось так невероятно, что я просто остолбенел: не мерещится ли мне этот кошмар?

Самолет, всколыхнув или чиркнув — я не понял! — кроны высоких тополей, растущих по краю территории авиаремонтного завода, несся уже над рулежными бетонными дорожками, ведущими к проходной предприятия, и продолжал терять высоту! Зрители — да и я тоже — все еще думали, что так и надо, что это такой трюк.

А истребитель чиркнул крылом по Ил-76, стоявшему на площадке для осмотра и открытому для всех желающих. Звука удара я не услышал, но вокруг брызнули осколки. Позже мне сказали, что в этот момент в кабине «Ила» находились несколько зрителей с детьми — трудно даже представить, что они пережили.

Дальше началось самое страшное… Истребитель на брюхе стремительно пополз по бетонной полосе, где толпились люди. Страшный крик, все вмиг поняли: это летит смерть!

Я вижу, как над разваливающимся уже на куски самолетом вспыхнули купола двух парашютов.

А истребитель, «пропахав» бетонную дорожку, выскочил на травяное поле, все разваливаясь и разваливаясь…

Потом — пламя, черный дым. На нас пыхнуло жаром, как из доменной печи.

Началась паника — и толпа швырнула меня в сторону от огня.

Крики над полем. Кажется, первыми оценили ситуацию пожарные: красные машины мгновенно появились возле огня, в пламя ударили струи воды.

Еще не соображая, что делаю, я побежал к месту, которое пропахал упавший самолет. Сработала мысль — раз машина распалась на куски и все горит, взрыва не должно быть, баки развалились, топливо вытекло.

То, что увидел, наверное, никогда не удастся забыть.

Всюду лежат тела, течет кровь. Вокруг стояли те, кто сумел подняться на ноги. Окровавленные головы, руки, ноги… Здесь же лежал один парашют, второй невдалеке зацепился за телеграфный столб. Рядом шлемы летчиков и еще какие-то вещи.

Вдруг вижу, навстречу мне, шатаясь, идет мужчина в какой-то необычной одежде. Читаю на нашивке: Юрий Егоров. Не сразу соображаю, что это один из летчиков, пилотировавших злополучный истребитель. Его подхватывают под руки, чтобы не упал, уводят в сторону. Позже я узнал, что оба летчика (второй — Владимир Топонарь) из-за аварийного катапультирования получили серьезные травмы позвоночников.

Три «скорые» уже подъехали к месту падения самолета.

Ожил микрофон, стоящий где-то у ведущих шоу или на трибуне, я не понял. Десятки людей вырывают его друг у друга, кричат: «Петя!.. Миша!.. Славик!..» «Мама, папа возле трибуны, ты где? Подойди сюда!..»

…А через минуты военные и милиционеры уже живой цепью оттесняли мечущуюся толпу от места смертельного падения истребителя.

В первые минуты после трагедии на залитом кровью летном поле лежали оторванные головы, руки, ноги. Люди погибали целыми семьями: отец, мать и двое детей, пришедшие посмотреть на авиационный праздник. Один из пострадавших, 40-летний мужчина, стоял, держа за руку жену, которая в свою очередь придерживала двоих детей. Обломки самолета буквально смахнули женщину с детьми, а в руках у отца осталась лишь оторванная рука супруги. Молодой парень рядом догадался лечь и потому остался жив.