103  

Тому, кто ежедневно настраивался на «Темные тени», с каждой серией казалось, что более безумным сериал стать не может… и однако каким-то образом он становился. То все действующие лица вдруг переносятся в семнадцатое столетие. То выясняется, что у Барнабаса двоюродный брат оборотень, а его кузина — суккуб и ведьма одновременно. Конечно, те или иные формы забавного безумия — неотъемлемое свойство всех «мыльных опер». Моим любимым в этом смысле всегда был «детский фокус». Этот фокус таков. У какой-нибудь из героинь в марте рождается ребенок. В июле ему уже два года, в ноябре — шесть; в следующем феврале он без сознания лежит в больнице, потому что его сбила машина, когда он возвращался домой из школы, где учится в шестом классе. Когда наступает второй март после его дня рождения, ребенку исполняется восемнадцать и он готов сполна включиться в общие развлечения: обрюхатить соседскую дочку, совершить попытку самоубийства или, например, объявить застывшим от ужаса родителям, что он гомосексуалист. «Детский фокус» достоин рассказа Роберта Шекли об альтернативных мирах, но, несмотря ни на что, большинство персонажей «мыльных опер» умирают, как только отключаются поддерживающие их жизнь механизмы. «Умершие» актеры и актрисы получают последние чеки и вновь принимаются за поиски работы. Но в «Темных тенях» совсем не так. Умершие возвращаются — возвращаются в виде призраков. Это куда лучше, чем «детский фокус».[186]

После Дэн Кертис сделал два кинофильма на основе сюжетов «Темных теней», используя образы еще не умерших героев, — такой переход от ТВ к кино не единичный случай (например, «Одинокий Рейнджер»), но бывает такое редко, и оба фильма хоть и не великие, но и вполне можно смотреть. В них чувствуется стиль, они сделаны с умом, и там льются ведра крови, чего Кертис не мог снимать на телевидении. Кроме того, их переполняет энергия… именно благодаря этому «Ночной охотник» получил самый высокий рейтинг из всех к тому времени снятых для телевидения фильмов. (Этот рейтинг с тех пор был превзойден восемь или девять раз, и одной из лент, которая его превзошла, была — уф! — пилотная серия «Корабля любви»[187] (The Love Boat)).

Сам Кертис — поразительный человек, обаяние — почти гипнотическое, дружелюбный, но резкий, склонен требовать должного за свою работу, но в таком очаровательном стиле, что никто и не думает спорить. Представитель прежней и, вероятно, более крепкой породы голливудских кинодеятелей, Кертис, казалось, никогда не имел проблем с выбором направления. Если вы ему понравились — он за вас горой. Если не понравились — вы «бесталанный сукин сын» (это выражение всегда приводило меня в восторг; прочитав этот абзац, Кертис может позвонить и порадовать им меня). Он выделялся среди голливудских продюсеров хотя бы потому, что сумел снять такой бросающий в дрожь ужаса фильм, как «Ночной охотник». Сценарий написал Ричард Матесон, который лучше всех сочинял для телевидения, кроме, может быть, Реджинальда Роуза. С Матесоном и Уильямом Ноланом Кертис снял еще один фильм — фильм, о котором фэны говорят до сих пор. Это «Трилогия ужаса» (Trilogy of Terror) с Карен Блэк. Из трех частей чаще всего вспоминают последнюю, основанную на рассказе Матесона «Добыча», с великолепным соло Карен Блек, которая играет женщину, преследуемую крошечной дьявольской куклой с копьем. Эти кровавые, захватывающие, жуткие пятнадцать минут, вероятно, лучше всего суммируют то, что я хотел сказать о Дэне Кертисе: он обладает безошибочной способностью находить в человеке чувствительные к ужасу точки и холодной рукой сжимать их.

В «Ночном охотнике» речь идет о практичном репортере по имени Карл Колчак,[188] который охотится за сенсациями в Лас-Вегасе. В исполнении Даррена Макгэвина, с его одновременно усталым и благообразным, циничным и мудрым лицом под потрепанной соломенной шляпой, образ Колчака становится очень правдоподобным. Это скорее Лью Арчер, нежели Кларк Кент, и больше всего его интересует, как сорвать лишний бакс в городском казино.

Этот самый Колчак натыкается на серию убийств, совершенных, очевидно, вампиром, и все глубже и глубже погружается в сверхъестественное; при этом ему то и дело приходится объясняться с властями Вегаса. В конце концов он выслеживает вампира в заброшенном доме, который стал его логовом, и вгоняет ему в сердце кол. Такой финал нетрудно предсказать, но тем не менее он хорош: Колчаку никто не верит, он уволен с работы, он чужой в обществе, в котором вампирам нет места ни в философии, ни в общественных отношениях; он способен уничтожить кровопийцу (Барри Этуотер), но победителем все равно оказывается зазывала из Лас-Вегаса. Макгэвин, талантливый актер, редко добивался столь великолепной — и правдоподобной — игры, как в «Ночном охотнике». И именно практицизм Колчака заставляет нас поверить в существование вампиров; если уж такой мрачный тип в них верит, значит, это правда.

  103  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×