100 великих географических открытий

В сентябре миновали самую северную точку материка Евразии — мыс Челюскина. Праздник на «Фраме». Гремит салют. И как бы в ответ на него брызнули прощальные лучи солнца. Надвигалась полярная ночь.

22 сентября «Фрам» достиг точки к северу от Новосибирских островов на 77-й параллели. Внезапный удар заставил всех выскочить на палубу — судно уткнулось в ледяное поле, простиравшееся до самого горизонта. Лед взял судно в плен и, как предполагал Нансен, увлек его с собой. Первые месяцы дрейф был очень медленным, и даже опасались, не попал ли «Фрам» в ту часть Ледовитого океана, где лед совершает круговое движение, не достигая полюса.

К полюсу придется идти на лыжах… 27-летнему Яльмару Юхансену Нансен предложил быть своим спутником. Тот с радостью согласился.

Они попали в ту часть океана, где почти не было ровных ледяных полей, по которым можно легко скользить на лыжах. Как нарочно попадался только вздыбленный торосами лед, да к тому же еще разбитый трещинами полыней, порой настолько широких и протяженных, что на обход их уходило по нескольку дней. Но главное, что приводило иногда просто в отчаяние, — лед дрейфовал не в ту сторону, куда шли два норвежца. Они стремились на север, а лед дрейфовал к югу.

И 8 апреля Нансен принимает решение повернуть к ближайшей земле. До полюса оставалось всего четыреста километров…

Благополучно закончился дрейф «Фрама». Нансен и Юхансен не добрались до Северного полюса, но вышли к Земле Франца-Иосифа. Провели там долгую темную зиму, не имея никаких средств к существованию, кроме окружающей природы. Но это был не роскошный тропический остров с вечным летом, а пустынный клочок суши, где нет ничего, кроме камней и льда, ураганных ветров и тьмы полярной ночи. Но они сохранили ружье и патроны и охотились, создав достаточные запасы мяса. Но, главное, им удалось не утерять волю к жизни и к завершению начатого дела. Это был один из редких случаев в истории полярных (и не только полярных) зимовок, когда не было ни цинги, ни трагического исхода. Конечно, трудно сказать, как бы все закончилось, если бы не произошла совершенно невероятная встреча Нансена с руководителем английской экспедиции на южной окраине Земли Франца-Иосифа, на мысе Флора.

Корабль английской экспедиции доставил Нансена и Юхансена в Норвегию, а ровно через неделю пришел «Фрам», покинувший дрейфующие льды 16 августа 1896 года. Точно нанесенная на карту причудливо изломанная линия дрейфа, впервые протянувшаяся через весь ледовитый океан, показала генеральное направление, по которому происходит вынос льда из северной полярной области.

Победоносно завершив свой бросок к Южному полюсу, Амундсен все же не оставил мысль о дрейфе в Северном Ледовитом океане. И он организовал экспедицию, правда, на другом судне, построенном по образцу нансеновского «Фрама», получившем имя норвежской королевы — «Мод». Экспедиционное судно, научные работы на котором возглавил Харальд Свердруп, покинуло Норвегию 24 июня 1918 года и направилось к северным берегам России, как раз в те дни, когда в ней начал разгораться пожар гражданской войны.

Карское море было переполнено льдом, и «Мод» с большим трудом пробирается вперед. Но все же 1 сентября удалось достичь устья Енисея, посетить остров Диксон, на котором начала действовать радиотелеграфная станция. На борт «Мод» погружены десять отборных сибирских лаек и сто пять бочек солярки. Через десять дней издалека увидели огромный гурий, сооруженный сорок лет назад на мысе Челюскина А.Э. Норденшельдом.

Миновав северную оконечность Евразии, судно не смогло уйти далеко и у северо-восточных берегов Таймыра, в небольшой бухте, именуемой с тех пор Бухтой Мод, остановилось на зимовку. Амундсен предполагал ее неизбежность, он только не ожидал, что очень скоро, через несколько недель тяжелейшей борьбы со льдами в конце лета следующего года придется встать на вторую зимовку, теперь в Восточно-Сибирском море, около острова Айон, у входа в Чаунскую губу. На судне осталось восемь человек после того, как двух матросов Амундсен отправил с почтой на Диксон. Они погибли, не дойдя до радиостанции.

Как и во время первой зимовки, норвежцы (а среди них был и один русский — радист Дмитрий Олонкин) не теряли времени зря, проводя научные исследования по многим направлениям. Внесены существенные уточнения в карты побережья. Завязались у них по-настоящему дружеские отношения с чаунскими чукчами, а иногда корабль навещали русские промышленники из Нижнеколымска и Анадыря, сообщавшие новости из мира.