100 великих писателей

Однако не Агафья Ивановна была причиной разрыва отношений: «…Я не шутила с вами и не играла с душой вашей, а я себя не помнила…» — писала Любовь Косицкая в прощальном письме Александру Николаевичу. Действительно, «себя не помнила». Несмотря на многие предостережения, Любовь Петровна, натура страстная и своевольная, увлеклась легкомысленным купеческим сынком, будто явившимся на свет прямо из пьес Островского. Он промотал все ее немалое состояние, оставив актрису в нищете и болезнях. От этого удара судьбы она так и не смогла оправиться.

С Агафьей Ивановной Островский прожил без малого двадцать лет, а после ее кончины через два года, в 1869 году, обвенчался с артисткой Марией Васильевной Бахметьевой, которая подарила ему четырех сыновей и двух дочерей (все дети от Агафьи Ивановны умерли в малолетстве).

Большое место в жизни драматурга занимала дружба с династией артистов Садовских. Отец, Пров Михайлович, прославился блестящим исполнением роли русского праведника Любима Торцова («Бедность не порок»), а также таких колоритных фигур, как купец Большов — самодур, ставший русским «королем Лиром» («Свои люди — сочтемся»), грозный Тит Титыч («В чужом пиру похмелье») и др. Его сын Михаил Провыч, воспитанный Островским, тоже стал знаменитым актером, лучшим исполнителем молодых персонажей из пьес своего крестного отца. Жена Михаила Провыча Ольга Садовская с успехом выступала в ролях купчих, мещанок Островского.

Знание актерской среды позволило драматургу создать такие шедевры, как комедии «Таланты и поклонники», «Лес» и др.

Гоголевскую тему робкого, маленького человека Островский продолжил в гениальной трилогии о Бальзаминове: «Праздничный сон — до обеда» (1857), «Свои собаки грызутся, чужая не приставай» и «За чем пойдешь, то и найдешь» (обе — 1861). Так же, как мелкий чиновник Акакий Акакиевич возлагал большие надежды на новую шинель, его младший коллега Миша Бальзаминов — на богатую невесту. Эта трилогия Островского конгениально воплощена в знаменитом фильме «Женитьба Бальзаминова», который вот уже несколько десятков лет не сходит с экрана.

Из-под пера Островского вышла и серия исторических хроник «Козьма Захарьич Минин-Сухорук» (1861, вторая редакция — 1866), «Воевода» (1864, вторая редакция — 1885), «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» (1866), «Тушино» (1866), «Василиса Мелентьева» (совместно с С. А. Гедеоновым; 1867).

Как правило, лето Александр Николаевич проводил в своем имении Щелыково в Костромской губернии. Утром 2 (14) июня 1886 года он по обычаю работал в кабинете, просматривая перевод «Антония и Клеопатры» Шекспира, рядом находилась старшая дочь Мария. «Вдруг отец вскрикнул: „Ах, мне дурно“, — рассказывала она. — Я побежала за водой, и только что вошла в гостиную, как услышала, что он упал». На ее крик прибежали братья Михаил и Александр, подняли отца. На их руках через несколько секунд он скончался.

Погребен Александр Николаевич Островский у церкви, рядом с могилой своего отца, на кладбище Ново-Бережки, расположенном недалеко от Щелыкова.

Когда-то, во время пушкинских торжеств в Москве, Александр Островский в своей речи высказал замечательную мысль, что через Пушкина умнеет все, что только способно поумнеть. Эти же слова мы можем сказать и в адрес великого драматурга.

Любовь Калюжная

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

(1826–1889)

В последние годы, даже десятилетия, имя Салтыкова-Щедрина ушло как бы в тень общественных, писательских и литературоведческих интересов. В школах и институтах продолжали читать о нем лекции как о великом сатирике, но современная жизнь и литература как будто стали обходить Михаила Евграфовича, обтекать, как в реке вода обтекает большой валун.

Внимание же публики притягивали Достоевский, Булгаков, писатели, тоже не лишенные сатирического начала, но не останавливавшиеся на бичевании пороков и грехов человека или социальной ущербности государства. Они устремлялись в глубинные пласты человеческой психологии и в духовные глубины.

Проще говоря, книги Салтыкова-Щедрина зовут к социальной революции, а Достоевского — к внутренней работе человека со своей душой, к изменению прежде всего самого себя. Зовут к религиозному осмыслению мира и своего места в нем. Этот, второй, взгляд, оказался для наших современников ближе. Бунты, восстания и революции отошли в наше время на второй план в России.