100 великих писателей

Вот как описывает Данте мучения алхимиков, поддельщиков металлов:

• В меня вонзились вопли и проклятья,
• Как стрелы, заостренные тоской;
• От боли уши должен был зажать я.

• Какой бы стон был, если б в летний зной
• Собрать гуртом больницы Вальдикьяны,
• Мареммы и Сардиньи и в одной

• Сгрудить дыре, — так этот ров поганый
• Вопил внизу, и смрад над ним стоял,
• Каким смердят гноящиеся раны.

• Мой вождь и я сошли на крайний вал,
• Свернув, как прежде, влево от отрога,
• И здесь мой взгляд живее проникал

• До глуби, где, служительница бога,
• Суровая карает Правота
• Поддельщиков, которых числит строго.

• Едва ли горше мука разлита
• Была над вымирающей Эгиной,
• Когда зараза стала так люта,

• Что все живые твари до единой
• Побило мором, и былой народ
• Воссоздан был породой муравьиной,

• Как из певцов иной передает, —
• Чем здесь, где духи вдоль по дну слепому
• То кучами томились, то вразброд.

• Кто на живот, кто на плечи другому
• Упав, лежал, а кто ползком, в пыли,
• По скорбному передвигался дому.

• За шагом шаг, мы молчаливо шли,
• Склоняя взор и слух в толпе болевших,
• Бессильных приподняться от земли.

• Я видел двух, спина к спине сидевших,
• Как две сковороды поверх огня,
• И от ступней по темя острупевших.

• Поспешней конюх не скребет коня,
• Когда он знает — господин заждался,
• Иль утомившись на исходе дня,

• Чем тот и этот сам в себя вгрызался
• Ногтями, чтоб на миг унять свербеж,
• Который только этим облегчался.

• Их ногти кожу обдирали сплошь,
• Как чешую с крупночешуйной рыбы
• Или с леща соскабливает нож.

• «О ты, чьи все растерзаны изгибы,
• А пальцы, словно клещи, мясо рвут, —
• Вождь одному промолвил, — не могли бы

• Мы от тебя услышать, нет ли тут
• Каких латинян? Да не обломаешь
• Вовек ногтей, несущих этот труд!»

• Он всхлипнул так: «Ты и сейчас взираешь
• На двух латинян и на их беду.
• Но кто ты сам, который вопрошаешь?»

• И вождь сказал: «Я с ним, живым, иду
• Из круга в круг по темному простору,
• Чтоб он увидел все, что есть в Аду».

(Перевод М. Лозинского)

В одном из последних кругов они встречают учителя Данте Брунето Латини, который здесь находится как преступник против естества, то есть содомит. Данте воскликнул:

• Горек мне сейчас
• Ваш отчий образ, милый и сердечный,
• Того, кто наставлял меня не раз.

Среди тиранов поэт поместил Александра Македонского. Там же Аттила. Тираны мучаются в кипящем потоке.

В девятом круге, самом страшном, находятся предатели родины, предатели друзей. Среди них первый убийца на земле — Каин. Все они вмерзли в ледяное озеро Коцит.

С помощью небесного ангела и дракона Гериона путешественники достигают центра Ада — здесь средоточие мирового зла и уродства — Люцифер.

Люцифер имеет три головы, в каждой из которых — по грешнику, три самых страшных преступника: Иуда, предавший Христа, Брут и Кассий, предавшие Юлия Цезаря.

Начинается подъем по Чистилищу. К Раю. Здесь тоже конкретные люди, конкретные судьбы.

В Раю Данте встречает Беатриче. Устами возлюбленной он корит себя за то, что шел иногда «дурной стезей», что устремлялся к «обманным» благам.

Данте доходит до Эмпирея, вершины Рая. Здесь живут Бог и ангелы и блаженные души. Тут все невещественно, Бога узреть нельзя. Образ Бога — это мысль Бога в ее лучезарности, всемогуществе и необъятности.

На читателей неизгладимое впечатление производит прежде всего «Ад». О Данте слагались легенды, женщины боялись его лица и бороды, покрытой якобы пеплом ада.

Тысячи художников писали картины на дантовские сюжеты. И наши великие соотечественники испытали влияние Данте.