Неугомонная блондинка

– Да? А как насчет подушки, которой вы меня накрывали, чтобы проверить, сколько я протяну без воздуха?

– Эксперимент. Чистая наука.

– А корзинка, в которой вы меня спустили с чердака, привязав к ручке бельевую веревку?

– Это я помню, это мы в пиратов играли и спасали тебя во время шторма.

– А кто меня запер в шкафу и лупил бейсбольной битой по двери, уверяя, что за мной пришел Бамбр?!

– Не было такого.

– А кто прокрутил в стене моей комнаты дырку и ночью рассказывал загробными голосами про Белую Даму?

– Зато как крепко ты после этого спала!

– Я вообще не спала, я сидела со светом всю ночь.

– Хорошо, но ведь мы же не просто так это делали!

– Конечно! Вы хотели отделаться от девчонки. Я же говорю, не было у меня друзей…

Глаза Рика опасно сузились.

– А с чего им быть у такой отвратной ябеды и скандалистки? Кто ездил за нами по всему дому на горшке? Кто подглядывал, как мы с Итаном писаем? Кто наябедничал деду, что мы курили в амбаре?

– Ах ты…

– Кто канючил и грозился нас заложить, если мы не будем с тобой играть?

– А надо было сразу меня взять с собой!

– А «клетчатовые шортики»?! Я в жизни не забуду эту истерику.

– Ой, я что-то подзабыла…

– Ты ходила за нами с Итаном в дурацких клетчатых шортах с оборочками. Поскольку мы лазили везде, то и ты лазила везде, и очень скоро шортики стали черными. Тогда с тебя их сняли и унесли стирать, а ты за неимением других жертв закатила истерику нам. «Хочу клетчатовые шортики!» – орала ты, ходя за нами хвостом. Взрослые расслышали только твой дикий рев и всыпали нам, решив, что мы тебя обижаем. Вот каким отвратительным ребенком ты была!

Они посмотрели друг на друга – и расхохотались. Келли заливалась смехом и удивлялась тому, как легко ей разговаривать с Риком Моретти. Вряд ли среди завидных женихов Луисвилля найдется другой такой парень…

8

Официант, принесший счет, дружески приветствовал Рика, тот пожал ему руку.

– Привет, Майк. Как дела? Работы много?

– Здравствуйте, мистер Моретти. Рад вас снова видеть у нас. Работы хватает, но основного наплыва мы ждем ночью. Сейчас все гуляют, а вот после полуночи будет жарко. Надеюсь, вам у нас понравилось, мисс.

Келли проводила его взглядом и поинтересовалась у Рика:

– Часто здесь бываешь?

– Довольно-таки. В каждый свой приезд. Шампанского?

– Дождешься, что придется тащить меня домой на плече. Наливай. Рик…

– Что, Келли?

– Как ты думаешь, кто это все делает?

Рик посерьезнел, взял девушку за руку, легонько поцеловал тонкие пальчики.

– Ты напугана, маленький храбрый гусенок? Не бойся, Келли. Я никому тебя в обиду не дам.

– Я не боюсь. Пока я с тобой, я не боюсь, но… выставка закончится. Мы разъедемся по своим домам. Поместье Деверо стоит на отшибе. Я вряд ли смогу с прежней беспечностью гулять по тисовой аллее тихими летними вечерами.

– Что ж, придется мне и дальше тебя охранять.

– Лучше найди этого человека, Рик.

– Может, это не один человек?

– Может, и не один. Я не знаю. Мне все равно. Я просто не хочу, чтобы его призрак маячил у меня за спиной всю оставшуюся жизнь.

– Расскажи мне о своей электронной почте, Келли.

– Хм… боюсь, что этим рассказом я только подтвержу реноме блондинок. Я знаю, на какую кнопочку надо нажать, чтобы на экране появилась моя корреспонденция. Все!

– Я не об этом. Кто тебе пишет?

– Издательство. Редакторы. Иногда – рекламщики.

– А НЕ деловая переписка? У тебя есть фан-клуб? Ты никогда не получала угрожающих писем?

– На что ты намекаешь?

– Я не намекаю. Я пытаюсь понять, угрожали только Эжени – или и тебе тоже? У тебя есть враги?

– Таких, чтобы хотели меня пристрелить, нет.

– Отвергнутые поклонники?

– Нет.

– Так категорично?

Келли спокойно и доверчиво посмотрела на Рика своими изумрудными глазищами.

– Рик, у меня никого нет и не было. Я не девственница… но мои романы никогда не длились дольше недели. Я никого не отвергала и не бросала – скорее это меня бросали. Мои читатели… они мне пишут, но в основном в этих письмах комплименты и благодарности. Дело в том, что вся почта приходит в адрес издательства, а уж потом, после тщательного отбора, они пересылают часть писем мне. Если их что-то настораживает, они просто не пересылают письмо.

– То есть напрямую тебе никто не пишет?

– Только из тюрем.

– Откуда?!

– Заключенные из тюрем. Я участвую в благотворительной программе психологической реабилитации. Переписываюсь с заключенными, которым за хорошее поведение позволили пользоваться Интернетом.