136  

В „Русской старине“ (август 1905 г.) было напечатано письмо А. И. Румянцева, в котором тот признавал себя участником убийства царевича Алексея и подробно описывал это событие.

А как о нашем прибытии царю оповестили[37] [Собрались А.И. Румянцев, П. А. Толстой, генерал-поручик А. Б. Бутурлин и лейб-гвардии майор Ушаков]… он приблизился к нам, в недоумении о воле его стоящим, и сказал:

Слуги мои верные, во многих обстоятельствах испытанные! Се час наступил, да великую мне и государству услугу сделать; оный зловредный Алексей, его же сыном и царевичем срамлюся называти, презрев клятву, перед Богом данную, скрыл от нас большую часть своих преступлений и общенников, которые в другом разе в скверном его умысле на престол наш пригодятся… Мы, праведно негодуя за такое нарушение клятвы, над ним суд нарядили и тамо открыли многие и премногие злодеяния, о коих нам и в помышление придти не могло. Суд тот, праведно творя… его царевича достойно к понесению смертной казни осудил. Не хочу поругать царскую кровь всенародною казнею, но да совершится сей предел тихо и неслышно, якобы его умрети от естества, предназначенного смертию. Идите и исполните, тако бо хощет законный ваш государь и изволяет Бог…

И нашли мы царевича спяща, разметавши одежды, якобы от некоторого сонного и страшного видения, да еще по времени и стонуща… Инехотяще никто из нас его мирного покоя нарушати, промеж себя судяще: не лучше ли да его во сне смерти предати и тем от лютого мучения избавити. Обаче совесть на душу налегла, да не умрет без молитвы. Сие помыслив и укрепляясь силами, Толстой его… тихо толкнул, сказав: „Ваше царское высочество, восстаните!“. Он же, открыв глаза и недоумевая, что сие есть, сиде на ложнице и смотряще на нас. Тогда Толстой, приступив к нему поближе, сказал: „Мы пришли, по его царского величества указу, к тебе тот суд исполнить, того ради молитвою и покаянием приготовься к твоему исходу, ибо время жизни твоей близ есть к концу своему“.

Едва царевич сие услышал, как вопль великий поднял, призывая к себе на помощь, но из того успеха не возымев, начал горько плакатися и глаголя: „Горе мне бедному! Горе мне, от царской крови рожденному! Не лучше ли мне родитися от последнего подданного?“ Царевич не слушал никаких утешений, а плакал и хулил его царское величество, нарекал цареубийцею. А как увидели, что царевич молиться не хочет, то, взяв его под руки, поставили на колени, и один из нас… говорит за ним: „Господи! Вруцъ твои предаю дух мой“. Он же не говорил того, руками и ногами прямися и вырваться хотяще. Тогда той же, мню, Бутурлин, рек: „Господи! Упокой душу раба твоего Алексея в селении праведных, презирая прегрешения его человеколюбец“. И по сим словам царевича на ложу спиною повалиша и, взяв от возглавия два пуховика, главу его накрыли, пригнетая, дон-деже движения рук и ног утихли и сердце битися перестало, что сделалось скоро из-за его тогдашней немощи… А как то совершилося, мы паки уложили тело царевича, якобы спящего, и, помоляся о Богу душе его, тихо вышли…[38]

[Некоторые исследователи считают это письмо поздней подделкой].

Меншиковы в Берёзове

Как необычайно стремительным было восхождение А. Д. Меншикова к могуществу, славе и богатству, так необычайно стремительным было и падение князя. После смерти царя А. Д. Меншиков, опираясь на гвардию, возвел на престол Екатерину I и стал фактическим правителем России. Но в пору своего могущества он совершил ряд ошибок, которыми не замедлили воспользоваться его враги. Они намеревались возвести на престол царевну Елизавету Петровну (дочь Петра), а А. Д. Меншиков добился от умиравшей императрицы согласия на объявление наследником русского трона царевича Петра Алексеевича (внука Петра I от сына Алексея) при условии его женитьбы на дочери князя — Марии Александровне Меншиковой. По завещанию императрицы до совершеннолетия будущего монарха управлять страной должен был Верховный тайный совет, который был послушен светлейшему князю.

Чтобы император не подпал под чужое влияние, А. Д. Меншиков перевез 12-летнего монарха в свой дом и окружил надежными людьми, а 25 мая устроил торжественное обручение его со своей дочерью Марией, которую после этого стали поминать в церквах великой княжной и нареченной невестой императора. Еще раньше, 13 мая, А. Д. Меншиков получил от юного императора давно желанное звание генералиссимуса, и таким образом, имея под своей властью все сухопутные и морские силы государства, он стал считать себя в полной безопасности от всяких интриг и ударов судьбы. Да и откуда бы явилась опасность? Все враги его и подозрительные лица удалены, сосланы или сделаны безвредными; те, от кого нельзя было отделаться, обласканы и осыпаны милостями, так что вполне могли стать лучшими друзьями светлейшего князя. Единственный опасный человек — это А. И. Остерман, но у него нет связей, знать смотрит на него свысока, следовательно, он не может обойтись без опоры и рассчитывать на первую роль. А опорой ему может быть только он, А. Д. Меншиков, которому тот многим обязан и который доверил ему воспитание императора.

  136  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×