Почти как «Бьюик»

«Бьюик» стоял на прежнем месте, в полной сохранности, ничего в нем не изменилось. Тент лежал на бетонном полу, огонь не расплавил нейлоновое полотно. Инструменты Арки висели на стене. Стопки старых номеров «Каунти американ» лежали в дальнем углу, перевязанные бечевкой. Одной-единственной спички хватило бы, чтобы эти «кирпичи» давнишних новостей стали факелами, но ярчайший свет не обуглил ни одного краешка ни одной газеты.

— Сэнди.., ты видишь какой-нибудь из наших образцов?

Сэнди покачал головой, отступил в сторону, снял очки, одолженные ему Кертом. Протянул их Энди Колуччи, достаточно рисковому парню, чтобы решиться заглянуть в гараж. Сам же Сэнди направился к зданию. Гараж Б, похоже, взрываться не собирался. А он исполнял обязанности сержанта, так что дел хватало.

У двери остановился, оглянулся. Даже в темных очках Энди Колуччи и другие не спешили подойти к окнам. Исключение составлял лишь Кертис Уилкокс. Этот стоял у окна, наклонялся к нему, практически прижимался очками к стеклу и лишь чуть отворачивал голову при особенно ярких вспышках, интервал между которыми уже достиг двадцати секунд.

«Он точно заработает себе снежную слепоту», — подумал Сэнди. И ошибся. Каким-то образом Керт точно уловил ритм вспышек, Сэнди видел, что он отворачивал голову за секунду-две до того, как окно полыхало светом. В этот момент Кертис становился собственной тенью, замершей на фоне моря огня. Зрелище было страшное. Сэнди словно одновременно видел перед собой то, что есть, и то, чего нет, реальное и нереальное, истинное и мираж. Позже Сэнди подумал, что реакция Керта на «бьюик» на удивление схожа с реакцией Мистера Диллона. Он, конечно, не выл, как пес в комнате отдыха наверху, но и у него установилась с «бьюиком» какая-то внутренняя связь, позволяющая действовать синхронно. Как в танце, такое сравнение потом пришло в голову Сэнди.

Как в танце.

* * *

В десять минут седьмого он связался с Мэттом и спросил, как дела. Мэтт ответил, что все нормально (в голосе явственно чувствовалась обида), никаких происшествий, и Сэнди велел ему возвращаться на базу. По приезде Сэнди разрешил Мэтту подойти к гаражу Б и полюбоваться «бьюиком», если у него есть такое желание. Мэтт помчался пулей. Вернулся несколько минут спустя, разочарованный.

— Все это я видел и раньше, — заявил он, еще раз убедив Сэнди в том, что люди в большинстве своем бесчувственные и неблагодарные — даже чудеса, и те им приедаются. — Все парни говорят, что час тому назад гараж чуть не взорвался, а вот как это было, никто рассказать не может.

Презрение, переполнявшее, его голос, Сэнди не удивило. В мире сотрудника коммуникационной службы полиции бал правила конкретика: все, что видели человеческие глаза, подлежало ясному и четкому определению в рамках имеющихся кодов и инструкций.

— Не надо так на меня смотреть, — буркнул Сэнди. — Я могу сказать тебе только одно: зрелище было яркое.

— Ага. Яркое. — Мэтт мрачно глянул на него и прошел в дом.

* * *

К семи вечера телевизор в комнате отдыха заработал в нормальном режиме (если всю смену сидишь за рулем, несколько минут у экрана телевизора всегда кстати). Восстановилась радиосвязь. Мистер Диллон съел целую миску «Грейви трейн» и болтался на кухне, выпрашивая объедки, то есть вел себя, как обычно. И когда в семь сорок пять Кертис всунулся в кабинет сержанта, чтобы сказать, что хочет зайти в гараж Б и посмотреть на оставленные образцы, Сэнди не нашел повода ему отказать. В тот вечер взводом Д командовал он, с этим никто не спорил, но во всем, что касалось «бьюика», последнее слово оставалось за Кертом. Он уже обвязался желтой веревкой. А всю бухту повесил на руку.

— Не самая удачная идея. — На прямой запрет Сэнди пойти не мог, не имел права.

— Фуфло. — В 1983 году это слово было у Кертиса любимым. Сэнди его ненавидел. Считал совершенно неуместным.

Заглянул за плечо Кертиса, увидел, что они одни.

— Кертис, у тебя дома жена, и когда мы в последний раз говорили о ней, ты сказал, что она, возможно, беременна.

Ничего не изменилось?

— Нет, но она еще не ходила к…

— У тебя есть жена и, возможно, ты скоро станешь отцом. Если она не забеременела в этот раз, забеременеть следующий. И это хорошо. Так и должно быть. Вот я и не понимаю, почему ты готов поставить все на кон ради этого чертова «бьюика».

— Да перестань, Сэнди… Я все ставлю на кон всякий раз, когда сажусь в патрульную машину и выезжаю на дорогу. Всякий раз, когда я выхожу из нее и направляюсь к нарушителю. И это можно сказать о всех, кто работает в дорожной полиции.