Уши не трогать!

Черт… Ушастик, прости! Я не хотела тебя обидеть! Я не виновата… что этот противный «инквизитор» нравится гораздо больше. Если бы мозг умел приказывать сердцу, он бы выбрал тебя. Доброго, благородного, положительного…

Блондин обернулся до того резко, что я вздрогнула.

– Он хорошо целуется? – Вопрос прозвучал зло.

– Кто? – тупо переспросила я.

Глаза эльфа сузились. Он оказался рядом прежде, чем успела вздохнуть.

– Зайчик, ты чего?

У меня опять галлюцинации, да? Ведь он не мог обвить рукой талию и по-хозяйски притянуть к себе. Зайчик попросту не способен на подобную наглость. Да. Это, определенно, глюк. Но качественный. Иначе как объяснить, что чувствую жар его тела и стук сердца?

– Я ваш жених, не забыли?

Что означает внезапная хрипотца в голосе, осознать не успела – Вариэль клюнул в губы и резко отстранился. Но из объятий не выпустил и с очень серьезным лицом ждал реакции на «поцелуй». Я прореагировала – вскрикнула от неожиданности. А дальше случилось невероятное…

Блондин воспользовался моим удивлением и поцеловал снова, только отнюдь не детсадовским методом. Его язык легко скользнул в приоткрытый рот, губы стали требовательными, властными. Одна рука по-прежнему удерживала за талию, вторая легла на затылок, не позволяя отстраниться. От такого интима я офигела окончательно и инстинктивно ответила на поцелуй. Это было главной ошибкой – сероглазый завладел моим языком… даже прикусил пару раз, когда пыталась ретироваться.

Отпустил спустя минут десять. Дышал тяжело. Смотрел еще тяжелее: взгляд стал другим – темным и как будто мудрым…

Черт! Где он научился так целоваться?!

– Можете не отвечать на вопрос, госпожа Ольга, – выдохнул герцог.

Отступил, церемонно поклонился и ушел.

– Мама, забери меня из этого сумасшедшего мира. Ну пожа-а-алуйста…

Глава 9

Завтракать пришлось в одиночестве. Как объяснил Шерр, каргуля на рассвете отбыла во дворец на какую-то утреннюю тусовку у королевы, а зайчик еще не проснулся.

Отсутствие герцогини порадовало – казнь откладывается. А вот затяжной сон Вариэля насторожил.

Чем он занимался? Стихи в мою честь строчил? Ох уж эти романтики, лучше бы с канализацией разобраться помог.

– Госпожа Ольга! – В столовую влетел Крисс, отвесил церемонный поклон.

Я тоже кивнула, с запозданием поняла – зря эту пироженку полностью в рот засунула. Но белобрысый, кажется, не обратил внимания на замашки, недостойные леди, попросил разрешения присесть. Шерр тут же приволок еще один прибор, наполнил изящную чашку традиционной черной бурдой, так непохожей на кофе.

– Я договорился насчет труб, – сияя, сообщил барон.

Э… когда успел? Он же до заката с Шерром о расположении выгребной ямы спорил.

– Битый час объяснял кузнецу, зачем такие огромные! Форму сам слепил, так что не волнуйтесь, литье получится отменным! Дней через десять готово будет!

М-да, еще один прикол эльфийского мира – вчера выяснилось, что длинноухие понятия не имеют о трубах. У них даже водостоков нет. А Крисс, как оказалось, пару десятилетий назад эти самые трубы изобрел, правда, применял только в своей лаборатории, для чего – так и не поняла. Смычку для литых блоков барон тоже придумал – пытался объяснить, но я отбрыкалась.

– Прекрасно. А я план особняка добыла. – Ну надо же показать свою значимость.

Барон расцвел улыбкой. Явно хотел вскочить и помчаться навстречу приключениям, но я схватила еще одну пироженку, так что попытка припахать с утра пораньше не удалась. Зато когда я закончила завтракать…

Боже, откуда в ушастике столько энтузиазма? У него там не шило, а целая дрель!

За полчаса мы трижды оббежали вверенный участок, пять раз потоптались на месте будущей выгребной ямы, раз двадцать постучали по стене, примериваясь, какие камни выломать, чтобы вывести трубу. И комнату, с которой начнется благоустройство, от пола до потолка изучили. После заарканили двух слуг и принялись делать разметку для траншеи и уже проклятой мной ямы. Впрочем, тут решения принимал Крисс, я только кивала. Я ж вроде как начальник…

Шерру пришлось выделить под земляные работы еще троих, и в полдень внутренний двор каргулиного особняка начал преображаться. Мы же отправились общаться с плотником.