Отзвуки эха

— Я думала, что ребенок родится не раньше утра, и хотела побыть с тобой… Прости, я не собиралась тебя пугать.

Она тоже испугалась. Все произошло так быстро… Беата и предположить не могла, что малышка не захочет ждать. И если не считать последних мучительных потуг, все прошло на удивление легко.

Через несколько минут прибыл доктор, перерезал пуповину, осмотрел мать и дочь и объявил, что обе абсолютно здоровы.

— На этот раз я вам не понадобился, дорогая. Следующий ребенок, возможно, появится еще быстрее.

— В таком случае я сам лягу в больницу, чтобы ничего не видеть и не слышать, — объявил все еще не пришедший в себя Антуан и, поблагодарив доктора, вышел из комнаты.

Перед уходом доктор вызвал акушерку и попросил ее обмыть младенца и прибрать в комнате. К полуночи мать и дочь уже лежали на чистых простынях, а в комнате царили мир и покой. Малышка была совершенно не похожа на Амадею: миниатюрная, хрупкая, худенькая. Вероятно, поэтому роды и оказались такими быстрыми и легкими. Похоже, она пошла в мать Амадея же, гибкая и высокая, была похожа на отца. Малышка унаследовала темные волосы Беаты, а цвет глаз пока что было трудно определить. Вела себя она на удивление спокойно.

Утром Амадея, войдя в комнату, издала торжествующий возглас. Ночью она ничего не слышала, и Беата радовалась, что дочка так крепко спит.

— Наконец-то! Наконец! — восклицала Амадея, радостно подпрыгивая на одной ножке. — Как мы назовем ее? Можно мне ее подержать?

Беата и Антуан обсуждали имена, пока не заснули, но окончательный выбор решили сделать, посоветовавшись со старшей дочерью.

— Как насчет Дафны? — предложила Беата. Амадея серьезно вгляделась в девочку, очевидно, обдумывая ответ, а потом кивнула.

— Мне нравится.

Беата облегченно вздохнула. Антуан захлопал в ладоши.

— Дафна? Очень ей подходит.

Амадея уселась на постель, и Беата осторожно положила Дафну ей на руки, со слезами на глазах наблюдая за детьми. Она надеялась подарить Антуану сына, но этому не суждено было случиться. Однако сейчас ее сердце наполнилось радостью. Какие красавицы! Одна блондинка, другая брюнетка, как мать.

Подняв глаза, Беата встретилась взглядом с улыбающимся Антуаном. В его глазах светилась любовь.

Этого момента они ждали восемь лет.

— Я так люблю тебя, — прошептала она одними губами. Беата и в самом деле любила мужа еще больше, чем раньше. Антуан кивнул, смаргивая непрошеные слезы. Как бы трудно ни было им в прошлом, сейчас они имели все.

Глава 7

К тому времени, когда Дафне исполнилось два года, никто не сомневался, что для десятилетней Амадеи сестра стала предметом неустанной заботы. Она буквально тряслась над малышкой, баловала, повсюду таскала за собой. Дафна стала для нее чем-то вроде живой куклы, с которой ей никогда не надоедало играть. Оказалось, что Амадея удивительно умеет ухаживать за детьми. Совсем как настоящая мать. Если старшая дочь была рядом, Беате просто нечего было делать. Амадея оставляла младшую сестру только на время занятий и тогда, когда уходила в конюшни. В свои десять Амадея была превосходной наездницей. Она уже выиграла несколько состязаний и хорошо разбиралась в лошадях. Антуан имел все основания гордиться ею. Он просто обожал обеих девочек и свою жену. Антуан всегда был исключительным мужем и отцом, и Беата благодарила судьбу за свое счастье.

В июне Антуан получил телеграмму, а следом за ней и письмо. Так ни разу и не поговорив с сыном, не простив его за то, что посчитал ужасным преступлением против рода де Валлеранов, отец Антуана скоропостижно скончался. Но как бы ни гневался он на старшего сына, не в его власти было лишить Антуана наследства. Когда Антуан с растерянным видом вошел в дом, держа в руке телеграмму, Беата, хорошо знавшая мужа, мгновенно встревожилась.

— Что-то случилось?

— Ты только что стала графиней.

Беата не сразу поняла, что имеет в виду Антуан, а поняв, медленно встала. Она вполне представляла, что значат для мужа годы отчуждения от родных. И вот теперь уже ничего нельзя было изменить. Для Антуана потеря была неизмеримой.

— Мне очень жаль, — тихо обронила Беата и, подойдя ближе, обняла мужа. Они долго стояли, не разнимая рук. Наконец Антуан вздохнул и сел.

В телеграмме говорилось, что похороны состоялись неделю назад. У родных даже не хватило великодушия позволить ему проститься с отцом. Телеграмма была подписана семейным поверенным.