Отзвуки эха

— При встрече я дала маме наш адрес и номер телефона. Вчера вечером она позвонила и сказала, что хочет познакомиться с вами. Обещала прийти сегодня днем, когда вы вернетесь из школы.

Все оказалось проще, чем она ожидала. Обе ее дочери изумленно смотрели на нее.

— Как он мог быть таким бесчеловечным? — возмутилась Амадея. — А папина семья тоже отреклась от него?

— Да. Они ненавидели немцев так же сильно, как мои родные — французов.

— Как глупо. И как подло. А ты могла бы так поступить с нами? — спросила Амадея, хотя уже знала ответ.

— Я? Ни за что. Но это было давно, и война была жестокой.

— Но почему он не позвал тебя потом? — рассудительно спросила Дафна.

— Потому что он такой упрямый старик, — бушевала Амадея.

Сама Беата давно простила отца и после долгих терзаний смирилась с его волей.

— А твоя сестра и братья? — допытывалась Амадея, все еще потрясенная услышанным. — Они ведь тоже живы? Почему же они не хотят тебя видеть?

— Боятся ослушаться отца, — просто ответила Беата, не желая вспоминать о том, как отец объявил ее мертвой.

— Должно быть, он действительно ужасен, если все так его боятся, — заключила Амадея, не в силах понять, как можно так обращаться с людьми: ведь ее отец был таким мягким, таким добрым человеком. — И папины родные тоже.

— А твоя мама очень храбрая, если пошла против твоего отца. Что, если он ее побьет, когда она вернется домой? — встревожилась Дафна.

— Не беспокойся, этого не будет, — улыбнулась Беата. — Она просто не скажет, что ходила к нам, иначе он слишком расстроится. А он действительно стар, да и мама тоже. Вряд ли им стоит сейчас ссориться. Но я так счастлива, что мама увидит вас. — На глазах Беаты выступили слезы, что очень растрогало девочек. — Я так скучала по ней. Особенно после смерти папы.

Амадее вдруг захотелось спросить, не имеют ли ее посещения синагоги какую-то связь с визитом бабушки. Но она промолчала. Маме и без того слишком много пришлось пережить.

— Я только хотела, чтобы вы все это знали, прежде чем встретитесь с бабушкой.

Девочки, еще не пришедшие в себя, ушли в школу. Сегодня перед ними приоткрылось прошлое матери. Как странно было узнать, что у них есть бабушка. Живая и здоровая! И не только бабушка, но и дед, тетка и два дяди!

— Я очень рада за маму! — удовлетворенно заметила Амадея. — С ней ведь так жестоко поступили! Представь, что было бы, поступи она так с нами!

Амадею переполняли сострадание и печаль. Какая огромная, огромная потеря — лишиться всех ради любимого мужчины! Но если бы мать не решилась поссориться с отцом, они с Дафной никогда бы не родились!

— Я бы плакала с утра до вечера, — призналась Дафна.

— И я тоже, — поддакнула Амадея и взяла сестру за руку, чтобы перейти улицу. — Попробуй только скрыть от меня что-то подобное, я тебе задам трепку.

Дафна засмеялась, нисколько не поверив сестре.

— Ладно, обещаю ничего от тебя не скрывать.

Взявшись за руки и тихо переговариваясь, девочки добежали до школы. Обе думали о матери и бабушке, которую никогда не видели. Амадея уже забыла свою догадку о том, что, возможно, дед и бабка были евреями. Да и почему она так решила? Мать была католичкой, так что она скорее всего ошибается. Если мать католичка, значит, и ее родители тоже католики.

Глава 8

Ровно в четыре часа в дверь позвонили. Беата на секунду замерла, затем поправила юбку и пригладила волосы. На ней было простое черное платье, строгость которого несколько смягчала жемчужная нить, подаренная Антуаном на десятую годовщину их свадьбы. Лицо было пугающе бледным. С сильно бьющимся сердцем она открыла дверь и увидела мать в элегантном черном пальто поверх фиолетового платья. В тон пальто были замшевые туфли и сумочка. Черные замшевые перчатки, сшитые на заказ. Как всегда, она была неотразима. На шее молочно переливались гигантские жемчужины.

Взгляды матери и дочери встретились, и женщины молча бросились в объятия друг другу. Беата вдруг ощутила себя маленькой девочкой, наконец-то отыскавшей потерянную мать. Ей хотелось бесконечно гладить мать по лицу и шелковистым волосам, целовать ее щеки. Моника душилась все теми же духами, запах которых Беата помнила с детства. И, словно это было вчера, ее вдруг пронзил такой же ужас, как в тот день, когда ей пришлось уйти из дома. Но сейчас все было позади. Они снова нашли друг друга, и семнадцати тяжелых лет словно не было.