Мое прекрасное несчастье

— Я хочу тебя, — проговорила я.

Внезапно поцелуй замедлился, и Трэвис попытался отстраниться. Я же собиралась довести дело до конца и перешла к более энергичному поцелую. Трэвис отпрянул и встал на колени. Я поднялась вместе с ним, не отрываясь от его губ.

Трэвис схватил меня за плечи, пытаясь охладить мой пыл.

— Подожди, — прошептал он с радостной улыбкой на губах.

Дыхание его было прерывистым.

— Гулька, тебе не обязательно делать это. Сегодня важно совсем другое.

Трэвис едва сдерживался, и я снова прильнула к нему. На этот раз он сопротивлялся не так сильно. Этого оказалось достаточно, чтобы я дотянулась до его губ. Я посмотрела на Трэвиса исподлобья, вложив во взгляд всю мою решимость.

Я замешкалась лишь на секунду, потом прошептала:

— Не заставляй меня умолять.

При этих словах самообладание Трэвиса испарилось, и он с жадностью поцеловал меня. Я провела ладонью по его спине, остановилась у резинки боксерских трусов и неуверенно затеребила ее. Поцелуи Трэвиса стали совсем нетерпеливыми, и мы повалились на кровать. Его язык снова нашел мой, а когда я набралась смелости и скользнула пальцами под трусы, Трэвис застонал.

Он стащил с меня футболку и торопливо провел рукой по боку, снимая мои трусики. Губы Трэвиса снова накрыли мой рот, а ладонь легла на внутреннюю сторону бедра, лаская то, чего еще не касался ни один мужчина. Я прерывисто вздохнула. Мои согнутые ноги вздрагивали при каждом сокровенном прикосновении Трэвиса. Когда я дотронулась до его плоти, он расположился прямо надо мной.

— Голубка, — тяжело дыша, произнес парень. — Мы не обязаны делать это сегодня. Я подожду, пока ты будешь готова.

Я дотянулась до верхнего ящика тумбочки, выдвинула его, нащупала пакетик, поднесла ко рту и открыла зубами. Трэвис убрал руку с моей спины, снял боксерские трусы и отбросил в сторону, будто не мог вынести самого факта их присутствия между нами.

Зашуршал пакетик, через несколько секунд я ощутила Трэвиса между своих ног и закрыла глаза.

— Голубка, посмотри на меня.

Я так и поступила. Взгляд Трэвиса наполнился одновременно решимостью и нежностью. Он склонил голову и ласково поцеловал меня, затем его тело напряглось, когда парень медленным движением проник внутрь. Трэвис отпрянул, и я закусила губу от неприятного ощущения. Когда он снова подался вперед, я зажмурилась от боли и стиснула его бедра ногами. Он опять поцеловал меня.

— Посмотри на меня, — прошептал Трэвис, и я открыла глаза.

Он подался вперед, вжимаясь в меня. Я вскрикнула от внезапной сладости ощущения. Как только я расслабилась, Трэвис стал двигаться ритмичнее. Я перестала нервничать, как вначале, а Трэвис с жадностью проникал в мою плоть, будто не мог насытиться. Когда я крепко прижала его к себе, он застонал от переизбытка ощущений.

— Эбби, я так долго желал тебя. Ты все, что мне нужно, — выдохнул он.

Одной рукой Трэвис сжал мое бедро, облокотился на вторую и навис надо мной. Наша кожа покрылась потом. Я выгнула спину, когда Трэвис провел губами по моему подбородку, а потом покрыл легкими поцелуями шею.

— Трэвис, — выдохнула я.

Как только я произнесла его имя, он прижался ко мне щекой и ускорился. Дыхание его стало громче, наконец он со стоном проник в меня последний раз.

Через пару секунд Трэвис расслабился, а дыхание его успокоилось.

— Недурной первый поцелуй, — сказала я уставшим, удовлетворенным голосом.

Трэвис внимательно посмотрел на меня и улыбнулся.

— Твой последний первый поцелуй.

Я была слишком взбудоражена, чтобы отвечать.

Трэвис распростерся на животе, обняв меня рукой и прижавшись лбом к щеке. Я водила ладонью по его обнаженной спине, пока не услышала ровное дыхание.

Несколько часов я пролежала без сна, прислушиваясь к глубокому дыханию Трэвиса. Ветер за окном раскачивал деревья. Америка и Шепли тихонько зашли в квартиру и на цыпочках миновали коридор, перешептываясь.

Мои вещи мы упаковали заранее. Я с содроганием подумала, как неловко мне будет утром. Теперь Трэвис переспал со мной, и его любопытство, наверное, удовлетворено. Однако он говорил про вечность. Я зажмурилась, представив выражение его лица, когда он узнает, что все произошедшее было не началом, а концом. Но я не могу встать на прежний путь. Трэвис возненавидит меня, если я все ему расскажу.

Я выбралась из-под его руки, оделась, взяла с собой туфли и прошла до спальни Шепли. Америка сидела на кровати, а ее парень снимал футболку перед шкафом.