На холмах любви

– Боже, что же мне делать?

Роберт лежал и смотрел на закрытую дверь соседней комнаты. Он знал, что там, за этой дверью, лежит в своей кровати Элизабет. При одной мысли о ней руки его холодели, он так соскучился по своей любимой!

Как это сладко – держать ее в объятиях, ощущать мягкость ее тела, ее тонкий аромат!.. Но он решил, что этого больше не будет никогда.

Элизабет была права – он хочет брать от жизни все лучшее. Он мог умереть, а она родила бы дитя, а потом ребенок рос бы без отца. Кто знает, чем кончится для него следующее сражение? Он должен уехать как можно скорее. Через несколько дней он уже сможет сесть в седло. Граф решил больше не причинять зла Бет. До сих пор он был уверен, что неуязвим, а Джеймс Грэхем – непобедим. Филипхоу показало, какая это чушь. Если он погибнет в этой войне, он по крайней мере не заставит больше Элизабет страдать. Он откажется от нее прежде, чем успеет опять чем-либо огорчить ее.

Граф был настолько погружен в свои мысли, что не заметил, как дверь отворилась и в комнату вошла Элизабет. И вдруг она оказалась пред ним. Длинные волосы скрывали ее плечи. На Бет была одна лишь рубашка. Она молчала. Несмотря на тусклое освещение, Элизабет увидела, что Роберт смущен. Она сразу поняла – в его темных глазах затаилась страсть.

Роберт смотрел как околдованный: руки Бет скользнули к завязкам рубашки, развязали их, едва уловимым движением плеч она спустила с себя легкое полотно. Рубашка упала к ее ногам.

Роберт сжал кулаки. Он не хотел терять голову. Перед ним стояла сама Афродита – богиня любви. Граф не мог отвести глаз от молочно-белых плеч. «Шея. Такая тонкая, стройная. Грудь. Белая, нежная, пышная, соски затвердели. От холода? Надо ее согреть. Талия. Тоже тонкая. А ножки...» Роберта охватило желание, он облизал пересохшие губы.

Одно движение – и Элизабет уже под одеялом рядом с ним. Роберт привлек ее к себе. Он осыпал поцелуями ее глаза, лицо, шею, он не пропускал ни единого изгиба.

Никогда еще не ласкали они друг друга с такой страстью. Нежность придет потом, а сейчас только страсть! Алчная, дикая, всепожирающая страсть! В ту ночь они разрешали друг другу все!

Потом они лежали тяжело дыша. Роберт так и не выпустил Элизабет из объятий. Отдышавшись, они стали шептать друг другу нежные слова. Он осыпал легкими поцелуями ее губы и глаза.

– О Боже, Бет, как же я люблю вас!

Он откинулся, ослабевший от любовных ласк. Тогда Элизабет наклонилась над ним и подарила ему поцелуй.

– Я люблю вас, Роберт. Я люблю вас так, что превращаюсь в вашу любовницу. Мы уже не муж и жена, а я все равно прихожу к вам в постель.

– Вы моя жена, любовь моя. Вы всегда будете моей женой. – Роберт вздохнул, слабость одолела его, и он погрузился в спокойный сон.

Некоторое время Элизабет с любовью смотрела на лицо спящего. Погладила мужа по щеке, отбросила спутанные волосы. Потом встала, хорошенько укрыла Роберта и надела рубашку.

Она наклонилась, еще раз поцеловала его в губы.

– Нет, дорогой мой. Боюсь, что для тебя я осталась только любовницей. Но я люблю тебя, Роберт, и согласна играть эту роль и дальше.

Глава 28

– Элизабет, у меня подушка свалялась, – пожаловался Роберт.

В пятый раз за это утро Элизабет подошла к нему и взбила подушку. При этом ее груди прикасались к голой груди Роберта и она чувствовала на своей шее его жаркое дыхание.

– Вот так, милорд. Теперь удобно? – произнесла она сквозь зубы.

Роберт откинулся назад и чуть заметно усмехнулся.

– Пока удобно, – согласился он.

– Как вы думаете, не стоит ли нам сегодня немного покататься? – Элизабет села в кресло около кровати и взяла вышивание.

– Придется – если вы не можете сдерживаться, – ответил он голосом, исполненным самопожертвования.

– Роберт, вы же знаете, что я говорю о верховой прогулке.

– О, простите, миледи, – отозвался Керкленд.

Элизабет принялась вышивать, а Роберт не отрываясь смотрел на жену. Как она красива! Как быстро сгорели в огне страсти все его благие намерения не прикасаться к ней! Но разве против Элизабет устоишь? Для него это невозможно. Она похитила его сердце, заполнила его мысли. Он забыл обо всем.

Почувствовав на себе взгляд мужа, Бет подняла голову. В глазах его было восхищение, и она тут же забыла о том, что немного сердится на Роберта, и ласково улыбнулась.

Роберт поправлялся, и силы мало-помалу возвращались к нему. Единственное, что теперь тревожило Элизабет, – что его выздоровление означает очередной отъезд. Неужели она выдержит это?