Одна ночь

— Тогда у нас не было бы Бетси.

— Это правда, — тихо согласилась Ноэль.

— Расслабься, не надо ничего придумывать и загадывать. Просто делай все, что тебе захочется.

— Я хочу дотронуться до тебя.

— Мне остается лишь благодарить провидение, — пробормотал он.

Когда ладонь ее робко легла ему на грудь, из уст Филипа вырвался резкий вздох, более похожий на стон. Кожа у него оказалась теплой и гладкой, а завитки золотистых волос неожиданно мягкими.

Он прав, подумала Ноэль. Надо утолить эту жажду, иначе тлеющий огонек вожделения все время будет затуманивать их головы, мешая трезво рассуждать. А ведь им необходимо мыслить здраво, обсуждая судьбу Бетси. Общий ребенок прочно связал их.

Тем временем Филип, положив ладонь на затылок Ноэль, принудил ее опустить голову. Его язык скользнул между полураскрытых губ молодой женщины, и она ответила сдавленным стоном.

— Филип, — выдохнула Ноэль, когда он на мгновение отстранился.

— Что, радость моя?

Они лежали, прильнув друг к другу, почти слившись воедино. Его ловкие пальцы уже нащупали пуговицы на ее блузке.

— Ты восхитителен, — пробормотала она, сгорая от страсти.

Но Филип, казалось, не слышал ее, поглощенный созерцанием грудей, обтянутых тонкой тканью лифчика. Еле касаясь пальцами нежной кожи, он осторожно расстегнул застежку — и тут сдержанность изменила ему. Со сдавленным полустоном-полурыком он поймал губами один из ее сосков — и тело Ноэль невольно выгнулось. Закрыв глаза, она всецело отдалась потрясающим ощущениям. Ей казалось, что она не в силах перенести эти жгучие ласки, но еще больше не хотелось, чтобы они заканчивались.

Пальцы ее зарылись в золотой шелк его волос Филип на секунду поднял голову, но лишь затем чтобы припасть ко второй груди. Его ласки были то нежны, то неистовы — и по жилам Ноэль пробежал огненный вихрь. Она жадно заскользила руками по телу возлюбленного, наслаждаясь прикосновением к теплой упругой коже.

Все ее чувства обострились. Она ощущала каждый дюйм своей кожи. Язык и губы Филипа, казалось, оставляли на ее теле пламенеющие дорожки. Прильнув к нему, она отвечала на поцелуи с таким пылом, словно от этого зависела ее жизнь. О сопротивлении не могло быть и речи. Хотелось немедленно сдаться на милость победителя, приняв все его условия.

— Во имя всего святого, возьми меня! — взмолилась Ноэль.

Филип приподнялся на локтях и поглядел в расширенные от любовного томления глаза возлюбленной. На лице у него отразилось неистовое, почти жестокое удовлетворение. Одним быстрым движением он изогнулся и накрыл ее тело своим. Теперь он был близко, очень близко, но все же недостаточно, чтобы утолить снедавший ее голод.

Ноэль цепко обвила ногами его бедра. Нетерпеливые пальцы порывисто скользили все ниже по его груди, животу, пока наконец не достигли напряженной плоти, проступающей под тканью брюк.

Филип содрогнулся, а Ноэль в неистовом восторге вскрикнула и закусила губу. От его взора не укрылась выступившая при этом капелька крови, и он нежно слизнул ее.

Внезапно Филип разомкнул объятия и выпрямился. Ноэль вздохнула в горестном недоумении: неужели он уже разочаровался в ней? Но тут она увидела, что он поспешно раздевается. Брюки и трусы упали рядом с футболкой, и Филип предстал перед восхищенным женским взором во всей своей наготе. У Ноэль перехватило дыхание, к глазам подступили слезы. Да, мечтательно подумала она, в таких объятиях и умереть не жалко.

Покончив со своей одеждой, Филип бережно снял с Ноэль все вплоть до последнего ажурного лоскутка трусиков и нежно пробежал пальцами по атласной коже.

— Скажи мне, — прошептал он ей на ухо. — Что?

— Скажи, как ты меня хочешь?

— Очень хочу. И желание это сильнее меня. Слова с трудом вырывались из пересохшего, словно от жажды, горла. Малейшее промедление было для Ноэль подобно смерти.

— О да… да! — выдохнула она, наконец ощущая проникновение его плоти внутрь себя.

Давно подавляемые эмоции вырвались наружу, по щекам заструились слезы. Желая как можно полнее слиться с любимым, Ноэль опять обвила длинными стройными ногами его твердые мускулистые бедра и плотнее прижалась к нему.

— Ты такая свежая, такая нежная…

— Специально для тебя, тебя одного, — жарко пробормотала она, легонько покусывая ему шею.

Словно фраза эта послужила сигналом, Филип начал двигаться, и яростный ритм его движений полностью захватил и подчинил себе Ноэль. Бессвязные слова, срывающиеся с ее уст, не имели ни смысла, ни значения для них обоих. И без слов было ясно — они стали единым целым, совершенным и неделимым.