Хроники Раздолбая

— Поел, попил? До свидания! — рычал Андрей, силясь поднять Мартина.

— Пил ваше пиво, ел ваши шашлыки и дико ебал вас всех в рот! Вот так я пришел на вашу прощалку! Хо-хо-хо!

Андрей не выдержал и сильно ударил Мартина кулаком в плечо. Валера, не задумываясь, занес кулак, чтобы ударить Андрея, но на его руке повис Миша.

— Перестаньте, хватит! — взвизгнула Диана.

Валера, не раздумывая, схватил Мишу за кисть и резко вывернул.

— Рука! Рука! — отчаянно вскрикнул Миша не столько от боли, сколько от испуга за свои пальцы.

— А ну, вон отсюда! — послышался разгневанный бас.

Все застыли, как будто над садом грянул оглушительный гром. Не замечая извилистой дорожки, прямо по клумбам, раздвигая кусты белых роз, к месту потасовки шагал отец Миши. Взбешенный маэстро был страшен. Его огромная фигура надвигалась как локомотив. Схватив Мартина и Валеру за отвороты рубашек, он волоком потащил их к калитке. Присмиревший Валера, чувствуя неправоту, не сопротивлялся и покорно шел туда, куда вела его мощная длань музыканта.

Мартин же повис тряпичной куклой, превратившись в тяжелый груз, и голосил во все горло:

— Вот оно — гостеприимство благочестивых христиан! Хо-хо! Волоком, волоком взашей! И ведь за что? За правду, лицемеры поганые! А если я за правду гоним, то кто блаженнее — гонимый или гонители? Будет мне еще за ваше обличение награда. А если не прав, так, может быть, я заблудился во мраке? И вы душу мою заблудшую не хочеши просвятити, а взашей изгнаше! По вашей вине гореть мне в геенне огненной, так и знайте! Но за такую вашу вину я в кипящей лаве по горло на ваших плечах стоять буду! Хо-хо-хо!

— Пошел вон! — гаркнул Мишин отец.

— Сударь, что за фамильярность! — холодно осведомился Мартин. — Я потомок графского рода и не потерплю, чтобы меня вышвыривали как смерда. За такое на дуэль! Изволите драться на швабрах или на пистолетах с присосками?

Задыхаясь от ярости, Мишин отец буквально вышвырнул Валеру и Мартина за калитку и с грохотом ее захлопнул.

— Ты у меня в приемной потолчешься, — пообещал на прощание Мартин, с достоинством поправляя порванную рубашку, и посмотрел через ограду в глаза Раздолбаю.

Тот прирос к траве, словно ему за шиворот пустили ежа. Во взгляде Мартина читался простой требовательный вопрос: «Ты с нами?» Неразрешимый выбор, призрак которого пугал Раздолбая с тех пор, как он узнал об «этических дилеммах», встал перед ним в полную силу. Уйти с Мартином и Валерой после того, что они устроили, значило поссориться со всей рижской компанией, не признаться в любви Диане и потерять дружбу Миши. Остаться — значило отдалиться от друзей, с которыми хотелось продолжить общение в Москве, и не принять участие в захватывающем «Далласском» приключении. Даже если Мартин блефовал, обещая «грезы», посмотреть, что из этого выйдет, было интереснее, чем допивать кислые капли испорченной прощалки. В голове Раздолбая заметались два спорящих голоса:

— Останься, или Миша обидится навсегда!

— С кем интереснее дружить — с Мартином и Валерой или с этим правильным музыкантом?

— Мартин и Валера не правы!

— Это не повод терять их.

— Я так и не признался Диане!

— Все равно с ней ничего не получится.

— Как же поступить?

— Поступай, как хочется. Это последний день отдыха, тебе ведь хочется приключения!

Чувствуя себя предателем, Раздолбай едва заметно кивнул

Мартину, повернулся к Мише, но сказать: «Я их привел, мне, наверное, лучше уйти с ними», так и не успел.

— Вон отсюда все! — потребовал Мишин отец. — Немедленно!

Возражать маэстро никто не решился. В течение минуты вся компания, потупив взгляды, растворилась в ночи, и никому даже не пришло в голову продолжить посиделки в другом месте. Раздолбай скомкано извинился перед Мишей, затравленно кивнул Диане и поспешил по темной ночной улочке следом за Мартином и Валерой.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Что я дико оскорбительного сказал? — удивлялся Мартин, когда полупустая маршрутка мчала их троих в Ригу по широкой ночной трассе. — Вот я спрошу у тебя, Валера, ты дрочишь? Это что, повод выкручивать мне руки и толкать в грудь?

— Мы были в гостях в чужой компании. И на фиг ты устроил на пьянке теологические дебаты, я не понимаю вообще, — раздраженно ответил Валера. — Хочет человек верить в мифы — его право. По-моему, ты конкретно напрашивался и напросился.