Голливудские мужья

– Я, Джей-Джей, я! – завопила Беверли. – А ты какого хрена здесь делаешь?

Несколько человек обернулись на этот вопль. Светскими выражениями Беверли себя никогда не утруждала.

– Я тебе звонила, – сообщила Джейд. – Твой автоответчик доложил мне, что ты где-то в Перу.

– В кино снималась, малышка моя. Драма из жизни! Фу-ух! Не успела я туда приехать, как давай животом страдать, из сортира почти не вылезала. Две минуты на площадке – два месяца на горшке!

Джейд улыбнулась.

– Все как прежде. Та же испорченная Беверли.

– Угу. Может, жизнь здесь и разудалая, но в моей крови сидит вирус Брр-онкса.

– Ты уехала из Бронкса, когда тебе было пятнадцать лет, – напомнила Джейд.

– И что… корни есть корни.

Усмехнувшись, Джейд сказала:

– Не лучше ли тебе заткнуться, сесть и заказать себе выпить?

Беверли скорчила гримаску.

– Не могу. У меня ленч с моим агентом. Деловой ленч, дорогая моя. На повестке дня – моя карьера. – Она махнула рукой в дальнюю сторону зала.

Джейд покачала головой.

– Сколько в тебе всякой фиговины! Но я все равно тебя люблю. Как насчет поужинать?

– Только не сегодня. Сегодня я иду на шикарную скромную вечеринку в честь Силвер Андерсон. Всего семьдесят пять ее самых ближайших друзей!

– И ты, надо полагать, одна из них.

Беверли издала дикий высокий смешок в стиле Эдди Мерфи.

– Да я эту стервозу и знать не знаю! Но я ведь животное общественное, разве забыла, Джей-Джей?

Как она могла забыть? Работать моделью она начала вместе с Беверли, и на какое-то время их окрестили «Две шалуньи», потому что они любили откалывать шуточки. О буйной, но прелестной мисс д'Амо у Джейд остались самые теплые воспоминания.

– А что завтра вечером? – предложила она.

– Завтра – без проблем. Ох, гульнем, малышка моя! А где Его Величество?

– На том свете.

– Он заслуживает худшего.

– Да-а? Ты тоже про него знала?

– Про него знали все. Стоило тебе выйти из комнаты – и его прибор вставал по стойке смирно.

– Спасибо, что сказала.

– Поговорим завтра. У меня сплетни из ушей так и лезут!

– Прямо жду не дождусь.

– Позвони утром. Пока!

Джейд проводила Беверли взглядом – та плавно проскользнула через ресторан, подсела за столик к трем мужчинам – и уютный интимный зальчик тут же огласился ее громким смехом.

Потягивая коктейль, она терпеливо ждала. Братец Кори и его подружка задерживались. Сделав знак официанту, она заказала еще одну порцию «Кровавой Мэри».

Через двадцать минут в ресторан вошел Кори, на лице хорошо ей знакомое выражение вины. В детстве, стоило ему набедокурить, он всегда выглядел именно так.

– Что случилось, братишка? – спросила она, твердо решив не обращать внимания на его поздний приход – зачем портить ленч?

Было видно, что он неспокоен – поздоровавшись, он озабоченным взглядом скользнул по ресторану. К их столу подходила хорошенькая блондинка, и Джейн напряглась – сейчас состоится знакомство.

Девушка быстро прошла мимо. Следом за ней шел очень красивый молодой человек, изящного сложения, с темными вьющимися волосами и ямочкой на подбородке.

Кори жестом владельца положил руку на запястье молодого человека.

– Норман, – сказал он напряженным голосом. – Познакомься – моя сестра Джейд.

Норман широко улыбнулся, на руке его блеснули золотые часы «Ролекс». Он дружелюбно протянул руку.

– Норман Гусбергер, – представился он. – Безумно рад познакомиться с вами. Таинственная личность, делящая комнату с вашим братом, – это я. Извините, что мы так долго не могли встретиться, – но вы ведь знаете своего брата.

Ей казалось, что знает. Но, похоже, она ошибалась… ибо было совершенно ясно: Кори и Норман Гусбергер делят не только комнату.

51

Они вошли в «Бистро», как пара года. Каковой, вне всякого сомнения, и являлись. Силвер Андерсон и ее новый муж, Уэс Мани.

Сгрудившиеся у входа фотографы едва не устроили кучу малу, когда они подкатили в надраенном до блеска лимузине. На Силвер было длинное поблескивающее позолотой платье, на лице сияла улыбка. Уэс вырядился в недавно приобретенный смокинг и белую шелковую рубашку, которую украшали убранные в золото бриллиантовые запонки – свадебный подарок Силвер.

Он не был приучен к яростным налетам фотографов и едва не потерял равновесие. Решительно взяв Силвер под руку, он с мрачным выражением на лице затянул ее внутрь.