Добрый ангел смерти

– Тэж корыцэю пахнэ! – полушепотом произнесла Галя, все еще во власти первичного удивления.

Она держала находку перед лицом и, словно для вящей уверенности, продолжала ее нюхать.

– Виднэсы туды! – Петр показал взглядом на лежавшую за нашими спинами мумию.

Галя медленно, будто нехотя, поднялась с колен, отряхнула с джинсов прилипший песок и отнесла маленькую мумию к большой, положила ее рядом. Потом вернулась на свое место и продолжала поиски.

Петр, выкурив трубку, тоже вернулся к лопате. А я, подходя к своему краю ямы, окинул взглядом близкие : неровные горизонты и ясно увидел, как границу между видимым и невидимым пересекает что-то похожее на верблюда. Да, сомнений не было, в границы нашего горизонта вошел верблюд, а рядом с ним виднелась маленькая фигурка человека. Из-за плавкости горячего пустынного воздуха было трудно определить расстояние, разделяющее нас. Но оно сокращалось. Я уже различал, что верблюд тащил поклажу. Я оглянулся, проверяя, заметил ли верблюда Петр. Но Петр рылся в песке. Размышляя: окликнуть его или нет, я посмотрел на противоположную сторону горизонта, за которым, отсюда невидимый, прятался каспийский берег. В самой дальней доступной глазу точке горизонта правее Петра тоже что-то двигалось – постепенно я различил вдалеке фигурку человека.

«Что-то многовато для проклятого места», – подумал я.

Но были эти странники еще далеко, так что полной уверенности в цели их путешествия у меня не было. Все-таки рядом город, вот они и идут или оттуда, или туда…

Решив не отвлекать Петра, я промолчал и вернулся к своему рабочему месту.

Через час я вспомнил о странниках, один из которых был с верблюдом. Я поднялся на ноги и осмотрелся. И увидел их обоих. Человек с верблюдом приближался, и оставалось ему до нас не больше полукилометра. Примерно такое же расстояние разделяло нас и одинокого странника, идущего, видимо, с морского берега. Присмотревшись повнимательнее, я заметил, что странник несет рюкзак, а одет в синий спортивный костюм. И тут, словно воздух на мгновение стал прозрачнее, я узнал этого человека. К нам приближался полковник Тараненко. Тут уже молчать не имело смысла.

– Полковник возвращается! – сказал я, а когда Петр поднялся на ноги, показал ему и человека с верблюдом. Верблюд Петра, как и меня, особенно не заинтересовал. А вот приближение полковника Тараненко вызвало у него в голове ускоренное движение мысли.

– Казав я, що звъязаты його трэба було, – прошептал он и тут же, уже другим, более мягким голосом, продолжил. – Алэ ж тоди вин бы помэр бэз воды…

Петр развел руками и сожалеюще мотнул головой. Потом повернулся ко мне.

– Ну що робыты? – спросил он. Я пожал плечами.

– Не извиняться же за то, что мы его в космос отправили! – добавил я через минуту.

Глава 47

По мере приближения к нам с двух сторон двух человек, один из которых шел в сопровождении навьюченного верблюда, напряжение во мне нарастало. Мы стояли неподвижно. Лицо Петра выражало сосредоточенную твердость, Галя выглядела растерянной. Она словно не знала, что делать с руками – то поднимала их к лицу, то опускала и пыталась отереть о джинсы.

Время замедлилось, будто небесный киномеханик специально растягивал этот эпизод.

Теперь меня уже беспокоил и второй странник, тот что шел с верблюдом.

Геометрически мы оказались в самом центре условной прямой линии, которую можно было провести между полковником и неизвестным с верблюдом. Я вдруг подумал, что все это – просто случайность. То есть наше нахождение на пути этих двоих. И если мы отойдем на время в сторону, то полковник с кочевником встретятся или, если встречаться они не собирались, то пройдут друг мимо друга и продолжат каждый свой путь. Но логика настойчиво подсказывала, что полковник идет именно к нам, потому что именно нам он имеет что сказать. А вот приближение кочевника действительно случайно, но последствия этой случайности пока неизвестны. Я могу догадаться, чего ждать от полковника. Даже когда имеешь в виду абстрактного полковника – легко представить себе его действия. А вот чего ждать от кочевника, и с чего это я взял, что он – кочевник? Только потому, что он идет с навьюченным верблюдом?

А солнце уже поползло в сторону, покидая свое место в зените, и если еще совсем недавно я был человеком без тени, сидя на корточках и осыпая песок с внутреннего края ямы, то теперь я обладал маленькой тенью, прилегшей у моих ног. Время двигалось в замедленном темпе, но солнце не изменяло своему распорядку, и я подумал, что единственные часы, которые сейчас показали бы правильное время – солнечные. И вдруг ощутил себя стрелкой солнечных часов.