Счастье в награду

— Почему? — смешалась она, почти поверив в его искренность.

— Почему я срывал на тебе зло? Да я и сам толком не знаю. Наверное, ты была слишком легкой целью.

Наконец-то Гален разглядела на его лице привычное выражение. Брезгливость. Но теперь она была направлена на самого Поля.

— Ты злился и срывался на мне, — повторила она. — Но почему?

— Я злился из-за всех этих смертей. Сначала умерла Марианна Маклейн — бессмысленная, несправедливая смерть. А потом начались убийства — и стало еще хуже.

— Ты был знаком с Кей?

— Да. Мы познакомились, когда я работал для криминалистов. Кей всегда предпочитала пользоваться моими услугами, а иногда заказывала мне фотомонтаж или коллажи для суда, когда хотела что-то продемонстрировать присяжным. — Поль нахмурился, на миг погрузившись в воспоминания. Когда же он снова заговорил, его взгляд и голос стали резкими, острыми как бритва. — Тебе следует поостеречься, Гален.

— Знаю, — постаралась успокоить его она. — Да и что со мной может случиться? Ты же видишь, полиция вплотную занялась этим делом!

Но Поль только ехидно скривился:

— Вот это-то меня больше всего и тревожит.

— Что?

— Больше всего тебе следует остерегаться Лукаса Хантера. Чтобы добраться до убийцы, он не остановится ни перед чем, не побоится рисковать чем угодно, кем угодно. Для него не существует преград. — Взгляд Поля снова стал рассеянным. — Пойми, Гален, Лукас Хантер привык играть без правил. И это делает его опаснее многих преступников. Помяни мое слово!

Глава 9

Лейтенанта перехватили в коридоре, на полпути к кабинету Вивеки Блэр.

— Лукас! Можно тебя на минутку?

— Конечно, Адам. В чем дело?

Но журналист не спешил начинать разговор, пока они оба не оказались в кабинете, за закрытой дверью.

— Тебе обязательно следует знать кое-какие вещи, которых Вивека может и не сказать.

— Или я не стану ее расспрашивать?

— И это тоже. — Адам кивнул. — Ведь кровная вражда между вами так и не закончилась.

Вражда, замешанная на крови. Она не угасла до сих пор. И не пройдет никогда.

— Тогда ты знаешь и ее причину, — заметил Лукас.

Стало быть, Адаму рассказали о том, что случилось между ним и Вивекой шестнадцать лет назад. Он знал все — и успел сделать вывод, что Лукас не станет слушать рассуждения Вивеки, проигнорирует ее попытки объясниться, просто не поверив ни единому слову.

— Да. — Адам многозначительно понизил голос. — Я знаю причину. И я надеюсь, тебе известно, что мы узнали про родство Вивеки и Брэндона уже после того, как они с Марианной стали близкими подругами. И это открытие далось нам нелегко. Мы постарались выдержать. Все мы. Включая и Фрэн. И Джона. Что подводит меня к следующему пункту: Джон и… Гален.

— Джон и Гален? — «Причем здесь Джон и Гален?»

— И Марианна. Наверное, ты помнишь — последний раз Марианна вела новости перед Днем благодарения.

— Да, — подтвердил Лукас. Он заставил себя просмотреть этот выпуск от начала до конца и не мог не отдать должное отваге и стойкости женщины, с которой дружил в детстве.

— Марианна настаивала на продолжении своей работы, хотя многие считали это невозможным, а в ее состоянии еще и вредным. Все мы боялись, что она не переживет того уикенда. Мы с Фрэн решили провести выходные у Марианны и Джона. Она захотела посмотреть телевизор, вероятно, стремясь отвлечься и, может, даже в какой-то степени укрыться от наших испуганных взглядов. Долго перескакивала с канала на канал, пока не попала на «Судебные новости». Вряд ли то дело «Северная Каролина против Вернона» было подходящей темой для праздничной передачи, но все мы не заметили, как увлеклись, и стали следить за делом — вместо того чтобы приглядывать за Марианной. Когда же мы отворачивались от экрана, то видели перед собой пусть мрачное, но чудо — последнюю вспышку жизни. Она прожила еще две недели. «Северная Каролина против Вернона» продлила Марианне жизнь, отвлекла ее, сделала довольной. Репортаж и репортер, которая его делала…

— Гален?

— Гален. — Адам нахмурился и тихо закончил: — Марианны не стало, как только был объявлен приговор.

— И Гален была названа как ее преемница для «Кей-Кор»? — также тихо спросил Лукас.

— Честное слово, я не знаю. Но не сомневаюсь в том, что Джон принял решение взять Гален на работу под влиянием чувства.