Американская звезда

Рис говорил много лишнего. Сначала о записях с большими компаниями. Ничего из этого не вышло. А затем Вегас и эта забегаловка.

Синдра твердила себе, что не надо его ругать, ведь он что-то все-таки старался устроить. Но он так много ей наобещал, и что в результате?

Когда они вернулись к себе в мотель, она перестала с ним разговаривать. И вот сейчас он опять сидит за столиком, как ни в чем не бывало, и ждет, что она опять к нему присоеденится.

Ну да ладно, к черту, пусть еще попытается что-нибудь предпринять.

Она прищурилась и подошла. По крайней мере, он хоть один.

М-м-м… наверное, он хочет попросить прощения.

М-м-м… может, она даст ему еще один шанс.

Он сыграл блестяще в этом спектакле – это была сенсация, и он впервые ею насладился. Это лучше, чем секс, хотя ощущение почти такое же. Иисусе! Так вот оно как! Ежедневная порция аплодисментов, и – он счастливый человек.

Джой маячила в кулисах, подбодряя, ругая, нашептывая ему в ухо каждый раз, как он уходил со сцены: «Делай это. Делай то. Побольше жестикуляции. Играй голосом».

«Иди к черту, женщина. У меня выросли крылья. Больше твоя помощь не нужна».

Он понравился зрителям. Он чертовски им понравился. Марлон, подвинься, идет Ник Анджело, освобождай место!

К концу спектакля он воспламенился, и адреналин пульсировал в жилах, словно наркотик.

Джой осталась довольна. Она широко улыбалась, особенно когда половина зала ринулась за кулисы ее поздравлять.

Надо бы теперь знать, кто из этой толпы имеет вес, а кто нет, чтобы не тратить попусту своего могучего обаяния. И он посмотрел на Джой, ожидая подсказки. Но ее осаждала толпа.

– Не плохо, – проворчала Энни, проходя мимо еще с несколькими студентами. – Мы идем в кафе «Гамлет», на Сан-сет. Хочешь с нами?

Но ему хотелось отметить свой триумф не скромным «гамлетовским» гамбургером. К тому же Энни просто возмутительно ведет себя. Почему она не захотела признать сейчас, что он бесподобен, что это значит – «не плохо»? Она так умеет испортить настроение.

– Может быть, – пробормотал он. «Если ничего не подвернется получше».

Джой кивком подозвала его:

– Ник, подойди сюда, я хочу тебя кое с кем познакомить.

Этот «кое-кто» оказался Ардмор Касл – агент по краткосрочным контрактам, хорошо известный своим пристрастием к красивым молодым актерам.

– Привет, Ник, – у Ардмора были беспокойные глаза, толстые брови и голодное выражение лица. Ему было около пятидесяти.

Джой отошла. Ник кивнул, подходя. Он знал о репутации Ардмора Касла. Может быть, Джой вообразила, что если ей не удалось уложить его, то, может быть, есть шанс у Ардмора!

Агент смотрел на него неотрывно, во взгляде сквозила похоть.

– Я наслаждался вашей игрой.

– Э… спасибо.

– Здорово!

– Да, но такова и пьеса.

– Но вы внесли в ее прочтение что-то необычное.

И они поглядели друг на друга, понимая, что к чему. Иисусе! Где же Джой, вот она как раз ему нужна! Ардмор откашлялся.

– Может быть, зайдете ко мне попозже? У меня будет несколько друзей.

– Э-э… хорошо бы, но у меня сегодня свидание.

– Так приводите его, – смело ответил Ардмор.

– Но это она, – быстро парировал он.

Ардмор понял, что ему дают отставку. Он поджал губы.

– Ну, как угодно.

– Хорошо бы.

– Вы очень смелы для новичка.

Но вот опять подошла Джой в сопровождении остролицей, пожилой женщины в мужском пиджаке в полоску и черных брюках. Женщина в упор не замечала Ардмора.

– Здравствуй, Фрэнсис, дорогая, – сказал он, полный решимости обратить на себя ее внимание.

Она выпустила ему прямо в лицо сигаретный дым и едва заметно кивнула.

Джой схватила Ника за руку с видом собственницы:

– Ник, дорогой, познакомься с Фрэнсис Кавендиш, мене-

джером по набору в труппы. – Она сказала это очень многозначительно. Ник понял намек.

Фрэнсис не затрудняла себя любезностями. Это была женщина с решительным подбородком и весьма непреклонной манерой поведения. Она тоже говорила очень быстро, но по делу.

– В моем офисе. Завтра. В полдень, – сказала она, сунув ему в руку визитную карточку. – Может быть, что-нибудь подвернется для вас.

Джой ловко вырвала карточку у него из руки.

– Мы будем, Фрэнсис, дорогая, – сказала она, сладко улыбнувшись.

– Но ты не нужна, Джой. Уверена, что Ник сам умеет и ходить, и говорить.

Что означала эта маленькая сцена? Он почувствовал себя неловко, словно он кусок мяса на тротуаре, а вокруг скучились собаки, принюхиваются, и каждая норовит ухватить пораньше других.