Американская звезда

Арета Мэй встала, положила обе руки на стол и пристально взглянула на него.

– И никуда я не пойду, сукин ты сын, – сказала она, заставляя его взглянуть ей прямо в глаза.

Да, он знал, знал, что она устроит скандал. Слишком многого он захотел, чтобы она ушла спокойно.

Однажды… давно, когда она только пришла в их дом и стала работать, она была прекрасна. Высокая, живая, с длинными ногами, большой грудью и соблазнительной улыбкой, как у Синдры, сочный, лакомый кусочек, знойная и манящая. Теперь, семнадцать лет спустя, это была высохшая, обозленная на жизнь старая женщина, тощая, с диким взглядом, впалыми щеками и крашеными рыжими волосами. Даже Дафна в свои годы выглядела лучше, чем она, а Дафна была на десять лет старше. Он больше не спал с женой, но раз в год, в день свадьбы, он заставлял ее встать перед ним на колени и сосать его. Он знал, как ей это противно, и ему доставляло неизъяснимое удовольствие видеть, как его плоть исчезает в ее красногубой пасти. Дафна не смела ему отказать. Дафна ни за что

на свете не могла отказаться от величественного титула «миссис Браунинг».

– Я тебя увольняю, – повторил он, – ты что, не понимаешь английский язык? Ты должна уйти.

– Ничего подобного Арета Мэй делать не будет, – отрезала она, опять садясь. – Ничего подобного, и ты это знаешь.

Он швырнул серебряный карандашик на стол, не зная, что предпринять.

– Я удвою выплату за увольнение, если ты этого хочешь. Жалованье за три месяца вперед, но уйдешь сегодня же.

– Не уйду, – ответила она упрямо. Теперь он уже рассердился по-настоящему:

– Почему не уйдешь?

– Потому что через три месяца у меня не будет ни работы, ни денег, совсем ничего.

– Ты можешь найти другую работу.

– В Босвелле? Какая другая семья сможет взять себе горничную на полную неделю?

– Но всегда можно найти работу на бумажной фабрике или на консервном заводе.

Она опять вскочила.

– Нет! – сказала она решительно. – Я здесь работаю – и здесь останусь.

Он помолчал немного, а потом сказал:

– Чего же ты хочешь?

– Жалованье, которое я получала каждый месяц до конца моих дней, и пять тысяч долларов на счет в банке для моей Синдры. И адвокатскую бумагу, что я все получаю по закону.

– Это шантаж.

– Это ты сказал, не я.

– А если я откажусь?

– Тогда весь город узнает, кто папа Синдры, и обо всех гадостях, которые ты с ней делал.

– Ты что это говоришь?

– Ты знаешь, что я говорю. Синдра – от тебя. Бенджамин побледнел:

– Это… это невозможно.

– Возможно. «

– Каким образом?

– Помнишь, когда я пришла сюда работать? У него перехватило горло.

– Да.

– И ты проходу мне не давал день и ночь, и как только твоя жена уходила из дому, ты начинал приставать ко мне – и я тогда спала в подвальной комнате. И в одну ночь ты ко мне пришел, зажал мне рот рукой и влез ко мне, хотя я этого не хотела.

– Ты тоже этого хотела, – сердито ответил он, – после того первого раза ты сама об этом просила.

– Я тогда забеременела от тебя и не знала, что делать. Так что вышла за первого, который меня захотел, и мы переехали жить в трейлер. А когда я ему сказала, что беременна, он сбежал от меня, и все эти годы я была одна. Но я продолжала работать на вас, и ты продолжал прижимать меня, пока я не постарела.

– Но мы с женой всегда помогали тебе, и вот как ты нам отплачиваешь – враньем? Она хмуро рассмеялась:

– Помогали мне! Дерьмо! Я надсаживала свою черную задницу для тебя и твоей семьи, не забывай. Я стирала твои грязные портки, чистила ваши уборные, убирала всякую грязь.

– И теперь ты собираешься шантажировать меня, рассказывая эту давнюю историю?

– Я хочу, чтобы все было справедливо со мной и твоим ребенком.

– Она мне не дочь.

– Хочешь, чтобы я всем в городе рассказала, как ты имел меня все эти годы? Хочешь, чтобы я рассказала, что ты изнасиловал собственную дочь?

– Ты этого не сделаешь.

– Сладкий мой, – сказала она с горечью, – мне терять нечего. А вот как с тобой будет?

22

Ник подъехал к аптеке, припарковался с черного хода, вошел через кухню и сразу же вцепился в Луизу, которая несла заказанную яичницу с ветчиной.

Она остановилась и присвистнула:

– Ну и видок. Не лицо – сплошная рана.

– Мне нужен врач, – быстро сказал Ник.

– Да тебе об этом вроде надо было думать раньше.

– Не мне. Льюк заболел, мой маленький братишка. Он у меня в фургоне. К кому его везти?