Тонкая математика страсти (сборник)

И вот я снова в зеленом царстве заброшенной, а если точнее – то наконец оставленной в покое природы.

Аллея бежит прямой линией, но теперь это уже не аллея, а центральная дорожка сада. Она узковата – грузовик бы здесь не проехал, но джипу это удается, хотя мне и кажется каждую минуту, что вот-вот я соскользну на землю правыми или левыми колесами.

Здесь ничего не меняется. Здесь все так же прекрасно. Здесь легко уживаются вместе естественная жизнь и естественная смерть. И никто не плачет по умершим птицам и засохшим цветам. И нет здесь ничего лишнего.

Когда-нибудь, наверное, этот диковинный сад-лес разрастется и обовьет своими лианами деревья, которые вырастут и среди ржавых вольеров.

И главное – чтобы заросли тропинки, чтобы никто из тех, кто ходит по ним, не смог больше приходить в эти места.

А вот и воззвание, достойное нашего века.

«Животных не кормить!»

Въехав в ворота зоопарка, я повернул направо.

Плавно проплывали по обе стороны дорожки ржавые решетки вольеров.

В царстве белых костей только шум мотора нарушал тишину.

Но и этот шум скоро умолк. Я остановил джип перед знакомой клеткой и спрыгнул на землю.

Волки встретили меня негромким рычанием. Они стояли посередине клетки, и голод легко читался в блеске их глаз.

Я подошел вплотную к решетке и смотрел на них.

А они рычали все громче, и в их рычании слышалось требование мяса. Они словно знали, что я привез им еду.

Самец приблизился ко мне и я услышал его дыхание.

Я сделал шаг назад.

– Сейчас, сейчас вы получите свою порцию… – шептал я, наблюдая за волками.

И уже перед тем как повернуться к машине, опустил на мгновение свой взгляд вниз и тут же застыл на месте. Я еще не понимал, что я вижу, но нервная дрожь уже охватывала меня, и горечь подкатывала к горлу.

Внутри клетки под самой решеткой валялись клочки рыжей шерсти, оскаленная мордочка Эсмеральды с замершим тупым взглядом в никуда и рядом, отдельно, обглоданные до костей четыре лапки, связанные капроновым шнуром.

Я все еще стоял без движения и пялился на этот шнур. Это было похоже на страшную мученическую казнь никому не мешавшей собачонки. Я просто не мог представить себе, чьи руки могли завязать этот капроновый узел? Я не мог представить себе, что эти руки спокойно держат вилку и нож три раза в день в том же «обеденном» кафе около гаража. Что эти руки машут кому-то на прощанье… И пожимают при встрече другие руки…

Медленно, уже не слушая и не обращая внимания на волчье рычание, я попятился к машине и остановился лишь тогда, когда почувствовал спиной разгоряченное солнцем железо.

Казмо сказал, что их не кормили три дня? Похоже, что Эсмеральда была их последней едой.

И снова старый вопрос прозвучал в моих мыслях.

Почему они должны жить, если все остальные обитатели зоопарка давно мертвы?

Мысль о равенстве мертвых завладела моим сознанием, и я уже думал, как могу я, поклявшийся больше никогда в жизни не брать в руки оружие, уравнять этих волков с другими обитателями зоопарка.

И думал я над этим долго, но ответа не находил. Без оружия я ничего сделать не мог.

Но нарушать свою клятву я тоже не собирался.

А нагревшийся металл джипа жег мне спину, и я, не выдержав, повернулся лицом к машине. Взгляд мой упал на кусок мяса. Нет, думал я, хоть и тяжело мне было тащить эту мертвечину, но вам она не достанется. Я не знаю, сколько вам надо дней без еды, чтобы вы умерли сами, но сюда я больше не приеду.

Самец, высунув свой нос через прутья решетки наружу, громко рычал на меня, а волчица теперь спокойно лежала посреди клетки.

Я завел мотор и, развернувшись, поехал обратно.

На душе было скверно, но и тело мое снова выходило из-под контроля. Было просто гадко, и я ощутил на языке вкус крови, а в коленях – дрожь.

Солнце все еще стояло высоко, а я уже видел мрачную тень следующей бессонной ночи, нависшей надо мной.

И я прибавил скорости, пытаясь выскользнуть из-под этой надвигающейся на мое сознание тени.

Пронеслись мимо и остались позади ржавые решетки вольеров.

То правые, то левые колеса соскальзывали с узкой дорожки ботанического сада, и я всякий раз резко бросал машину в противоположную сторону.

И слышал, как, хлюпая по днищу джипа, катаются два куска оттаявшего мяса.

А тень тоже набирала скорость и обходила меня с двух сторон, пытаясь зажать в клещах темноты.