Рок-звезда

Кости срослись. Но с глазами было плохо. Он ослеп. И никто не знал, почему. Врачи говорили, что это не клиническое, а психологическое заболевание.

Психологическое! Что понимают эти самовлюбленные доктора? Если бы он мог, то остался бы зрячим. Все очень просто.

Николз Клайн позаботился обо всем. Поставил охранников в больнице, чтобы не пускать прессу, организовал частный самолет в Лос-Анджелес. Николз нанял дом, медсестер и телохранителей на первые шесть месяцев, а также Нилза Холмера, ставшего официальным представителем Бобби и занимавшегося его делами.

С деньгами дело обстояло неважно. Траты, траты, траты и никаких доходов. Бобби никогда не умел управлять финансами и всегда полагался на бухгалтеров и менеджеров, а теперь Нилз не переставал повторять, что он почти разорен. Клайн же вообще исчез из его жизни.

– Не могу понять, – сказал Бобби, когда Нилз опять явился с плохими новостями. – Я ведь больше всех зарабатывал в этой стране. Куда же все подевалось?

– Налоги, траты, счета и плохие капиталовложения. Кроме того, мы вели довольно экстравагантный образ жизни.

– Боже! Ведь за капиталовложениями должны были следить вы? Что же случилось?

Нилз отчаянно отбивался:

– Я вкладываю деньги, но не могу гарантировать доходов. Дело в финансовом климате, Бобби. Я ничего не могу контролировать.

– Вы хотите сказать, что я все потерял? Нилз пожал плечами:

– У вас осталось достаточно на жизнь. Переезжайте из этого огромного дома в меньший. Мне нужно на некоторое время уехать за границу. Один из моих служащих будет заниматься вашими делами.

Бобби знал, что его обманывают. Ну и что? Идти больше некуда. С ним покончено. Зачем продлять агонию?

В эту ночь Бобби принял все таблетки, которые только смог найти.

Сара нашла его в три часа утра. Без сознания, на полу ванной, вокруг валялись пустые бутылочки.

С этого момента она все взяла в свои руки. Сара Джонстон была очень решительной молодой леди и не сомневалась, что вернет Бобби Манделлу на то место, которое ему по праву принадлежит.

Крис Феникс, 1987

– Маркус Ситроэн хочет, чтобы ты выступил на благотворительном приеме, который дает его жена в честь губернатора Джека Хайленда в июле.

Это говорил Хокинз Лямонт. Он был в безукоризненном белом теннисном костюме, на фоне которого особенно выделялся его калифорнийский загар. Они с Крисом сидели в ресторане и наслаждались обедом.

– К черту Маркуса Ситроэна, – ответил Крис, жуя булочку. Сокол удивленно поднял брови:

– Что это значит?

Крис уставился на менеджера:

– Это означает, что Крис Феникс не подчиняется ничьим приказам.

Сокол помахал какому-то знакомому, глотнул сока из свежего грейпфрута и сказал:

– Разве Маркус сделал что-то плохое?

– Все об этом знают, – парировал Крис.

– В таком случае, – спокойно поинтересовался Сокол, – может быть, ты просветишь меня?

– Да ладно, – грубо сказал Крис. – Только не притворяйся, что ты ничего не знаешь.

– В чем дело?

– В Шарлин.

– О, – Сокол печально покачал головой. – Такой ужасный несчастный случай.

– Боже! – воскликнул Крис – Не могу поверить. Женщина наложила на себя руки, а ты называешь это несчастным случаем?

– Я не знал, что вы знакомы с Шарлин, – констатировал Сокол.

– Да, знакомы. Мы знаем друг друга давно, и время от времени возобновляли отношения.

– Она была наркоманкой.

– Эту беднягу затравила компания грамзаписи и особенно твой друг, Маркус Ситроэн.

– Мой друг, но твой босс.

Официантка поставила тарелку с салатом перед Хокинзом и жирный гамбургер перед Крисом.

Дождавшись, пока она уйдет, Крис заговорил:

– У меня нет босса. Я работаю на себя, а компания богатеет за мой счет. Так же, как и ты, Сокол.

– Мы богатеем вместе, – холодно подчеркнул Сокол.

«Ох уж эти рок-звезды. Неблагодарные, необразованные, эксцентричные эгоисты».

– Во всяком случае, – заявил Крис, – все знают, что она сделала это из-за Маркуса. Сие не секрет.

– Просто предположение.

– Что?

– Обыкновенные сплетни. Насколько я знаю, Маркус всегда был щедр с Шарлин. Он платил ей даже тогда, когда она перестала записывать хиты.

– Он высосал из нее всю кровь, а потом бросил и ничего не дал.

– Чушь!

– У тебя свое мнение, а у меня – свое. Ни на какой благотворительный прием я не пойду, никогда.

– Ты любишь меня? – добивалась Сибил, кокетливо подняв золотистую головку с колен Криса.