Валерий Чкалов

Когда Чкалов впервые узнал об экспедиции на Северный полюс, он даже растерялся. Ему пришло в голову, что теперь у него и его друзей, Байдукова и Белякова, осталось мало шансов осуществить перелет через Северный полюс. Даже после того, как Валерий Павлович разобрался во всем, он еще долго не мог успокоиться.

Только продолжая испытывать истребители и оставаясь в воздухе один на один со стремительной, верткой машиной, Валерий Павлович забывал все и целиком отдавался любимому делу.

Уходя с завода, он думал о красавце «NO-25», о будущей воздушной трассе, которую уже прочертил на картах и на глобусе Александр Васильевич Беляков.

Товарищи знал», что Чкалов «болеет» мечтой о трансарктическом перелете, и относились к нему бережно, с большим тактом. Они понимали, что здесь были бы неуместны обычные добродушные шутки.

Однажды писатель Ф. И. Панферов, когда зашел разговор о будущем полете, в шутку сказал, что героям не следует рисковать жизнью; они, мол, свое уже сделали. Но Чкалов вспылил:

– Что ж, герои, по-вашему, это бычки, которых на веревке в стойле держать надо?!

В течение всей зимы в кабинете Чкалова обсуждался предстоящий беспосадочный полет из Москвы через полюс в США. Снова друзья засиживались до поздней ночи, и, так же как в прошлом году, благоразумный штурман Беляков напоминал, что утром каждого из них ждет работа.

Летчики и штурманы, участники экспедиции на Северный полюс, тоже часто собирались вместе, обычно у меня на квартире.

Однажды после тренировки на тяжелых воздушных кораблях все поехали ко мне прямо с аэродрома. Жена угостила озябших и проголодавшихся гостей ужином. Настроение у всех было приподнятое, – день старта был не за горами. Бывалые полярники подшучивали над флагштурманом экспедиции Спириным, впервые летевшим в Арктику, выдумывали разные «арктические ужасы». Все, включая Спирина, смеялись так громко, что жена временами беспокойно поглядывала на дверь соседней комнаты, где спали дети.

В разгар веселого шума раздался звонок. Никто не обратил на него внимания. Появление в столовой Чкалова было совсем неожиданным. Мы ему обрадовались, усадили его за стол. Чкалова все любили.

– Как живешь, Валерий? Что задумал? – спросил Молоков.

– Что задумал, – ответил Валерий Павлович, – об этом я вам сейчас скажу. Для этого я сюда и пришел… Хочу с вами на полюс лететь! – возбужденно продолжал он. – Саша Беляков – штурман замечательный, приведет нас всех на полюс. А там мы вам крылышками помашем – и обратно в Москву. Хорошо?

– Потренироваться хочешь, Валерий Павлович? – спросил Бабушкин. – Тренировка сложная получится, много времени у вашего экипажа отнимет. Смысла нет.

Чкалов сразу потух, резкие складки залегли у него около крепко сжатых губ. Я душой понимал Чкалова: не терпелось ему. А тут еще такая экспедиция! Нелегко в стороне оставаться… Но Бабушкин был прав.

Я постарался превратить все в шутку, перевести разговор на другую тему, но мне это плохо удавалось. Чкалов встал и молча подряд пожал всем сидевшим за столом руки. Мы пытались уговорить его остаться, но он так же молча покачал головой и, сделав общий поклон, ушел.

После его ухода разговор не клеился, гости скоро разошлись.

Прошло дней пять. Мы продолжали готовиться к полету. Попрежнему у меня на квартире собирался народ – участники экспедиции или корреспонденты газет, жаждавшие лететь на полюс. Случалось, что посетители приходили раньше хозяина и терпеливо ждали. Так случилось и в этот раз. Я смог вернуться домой лишь около 9 часов вечера, но в кабинете уже было сильно накурено. Синеватый дымок окутывал лица собеседников. Не успел я поздороваться, как раздался телефонный звонок. Знакомый низкий голос говорил в трубку:

– Здравствуй, Михаил! Это я, Чкалов. Рад, что застал тебя дома. Очень прошу, приезжай сейчас же ко мне. Душу надо отвести!

Неловко было отказать Валерию Павловичу, особенно потому, что еще не стерлось воспоминание о его неудачном визите. Да и самому мне хотелось повидаться, поговорить с ним. Я извинился перед гостями и поехал к Чкалову.

Валерия Павловича я застал у карты Арктики. В центре полярного бассейна, на Северном полюсе, алел маленький флажок. Густой красной чертой был обозначен путь через Полюс недоступности и дальше, до Соединенных Штатов Америки.

– Это все Саша разукрашивает, – кивнул Чкалов на своего штурмана и, оживляясь, спросил: – Когда же вы, наконец, улетите? Поторопитесь, голубчики!