Кто убийца, миссис Норидж?

Елена Михалкова

Кто убийца, миссис Норидж?

Восемь принципов миссис Норидж

Эдвард Кендел откинулся на спинку кресла, сложил руки на животе и с любопытством взглянул на гувернантку.

– Ну-с, миссис Норидж, расскажите немного о себе.

Перед ним сидела высокая сухопарая женщина лет сорока с очень прямой спиной. Твердый подбородок выдается вперед, губы плотно сжаты, вид бесстрастный. «Суровая дама», – одобрительно подумал мистер Кендел. Возможно, Люси правильно сделала, что наняла ее.

– Я имею в виду не биографию, – уточнил он. – О чем-нибудь важном для вас.

Гувернантка ненадолго задумалась.

– Я бы сказала, сэр, у меня есть принципы.

– Принципы? Что ж, отлично! Рад это слышать. В наше время не так-то просто встретить человека с принципами. Не то чтобы я хочу сказать, будто все вокруг беспринципны, но людям не хватает твердых этических правил!

Миссис Норидж, не моргнув глазом, выслушала эту пылкую речь.

Слегка успокоившись, Эдвард Кендел придвинул к себе чашку с чаем.

– Так что же с вашими принципами?

– Их восемь, сэр.

– Любопытно, любопытно!

– Во-первых, выпивать на ночь стакан теплого молока. Во-вторых, съедать утром яблоко. В-третьих, каждый день читать хотя бы одну главу из книги. В-четвертых, никуда не ходить на голодный желудок…

Мистер Кендел смотрел на Эмму Норидж со все возрастающим изумлением и наконец не выдержал:

– Послушайте, но разве… Простите, я хотел сказать – какие же это принципы? Это обычные правила!

– Правила, которые соблюдаются неукоснительно, становятся принципами, – спокойно возразила гувернантка.

Мистер Кендел так разволновался, что выпил залпом полчашки горячего чая.

– Но принципы – это нечто значительно большее, чем молоко! Например, альтруизм. Вам знакомо бескорыстное служение ближнему?

– Я предпочитаю служить ближнему за строго оговоренную плату, – сухо сообщила миссис Норидж.

– Ох, боже мой… Ну хорошо, а стремление содействовать всеобщему благу? «Что ни сделаю, все на пользу обществу!» – продекламировал он. – Разве не прекрасно?

– Не вижу, чем это существенно отличается от моего ежеутреннего яблока.

Мистер Кендел поперхнулся чаем.

Гувернантка сочувственно посмотрела на него и сочла нужным развернуть свою мысль:

– Я регулярно покупаю фрукты, следовательно, этот принцип стимулирует развитие сельского хозяйства. А съедая утром яблоко, я сохраняю собственное здоровье, что, несомненно, наилучшим образом отзывается на системе нашего здравоохранения. Ведь оно долго еще не будет иметь со мной дела.

Мистер Кендел издал звук, похожий на кваканье. И некоторое время молча сидел, таращась на нее.

Миссис Норидж вежливо ждала, пока он найдет новые аргументы. Но поскольку минуты шли, а мистер Кендел по-прежнему походил на жабу, оглушенную камнем, она хладнокровно осведомилась:

– Так когда я могу приступить к работе, сэр?

Две недели спустя

– Поридж! Миссис Поридж! Поридж! Миссис Поридж!

Роза, Милисент и Норман влетели в столовую, толкая друг друга и хохоча.

– Дети, дети! – остановила их мать. – Не смейте называть миссис Норидж овсянкой!

– Но она похожа на овсянку!

– Такая же пресная!

– Такая же холодная!

– И от нее невозможно избавиться, – пропищала младшая девочка.

– А вы хотели бы от нее избавиться? – удивилась Люси Кендел.

– Не-е-ет! – хором выкрикнули все трое.

– Пусть и дальше мучает нас примерами, – великодушно добавил мальчик.

Люси наклонилась к мужу:

– Я же говорила, – шепнула она ему на ухо. – Она их околдовала. Даже Норман бегает за ней по пятам.

Не отрываясь от утренней газеты, Эдвард фыркнул:

– Не понимаю, чем это объяснить. Она невозможная чудачка! Что бы ни случилось, лишь хмыкает в ответ. И чопорна, как королева. В ее присутствии меня вечно тянет выпрямиться и втянуть живот.

– Тебе бы это не помешало, – с улыбкой сказала миссис Кендел и поднялась навстречу вошедшей гувернантке. – Доброе утро, миссис Норидж!

За завтраком мистер Кендел начал читать почту и вдруг издал леденящий душу стон.

– В чем дело, дорогой? – встревожилась Люси.

– Полли Парсонс пишет, что собирается приехать на мое сорокалетие! – простонал Эдвард.

– Твоя тетушка Полли? Но это же замечательно! Ты сам говорил мне, что двадцать лет ее не видел.

– И с радостью не видел бы еще столько же. Как вспомню ее пенсне, кривые зубы и неизменного английского бульдога возле юбки, так мурашки бегут по коже. А эти вечные проповеди! Она даже путешествовать отправилась лишь затем, чтобы нести всем свет истины.