Ковпак

В Милашевичи Ковпак вернулся с отличным настроением, которое всегда приходило к нему, когда он предвидел новое большое дело. Он ждал очередного приказа Москвы и получил его из рук самого начальника Украинского штаба партизанского движения генерала Т. А. Строкача, прилетевшего в отряд с Большой земли. Тот факт, что Строкач лично прибыл в тыл врага именно к Ковпаку, уже сам по себе говорил о важности задания, которое предстояло выполнить воинской части № 00117.

Любого другого партизанского командира — но только не Ковпака! — приказ Москвы мог бы ошеломить: соединению предписывалось пройти рейдом по тылам врага от реки Уборть до Карпатских гор и нанести удар по нефтяным промыслам Дрогобыча, служившим немцам одним из важнейших источников снабжения горючим Восточного фронта.

Ковпак, едва получив приказ, заперся по своему обыкновению с Рудневым и Базымой наедине. О чем у них шла речь — знали лишь они трое.

Дед как-то внутренне собрался. Резко посуровел. И без того не очень словоохотливый, еще больше замкнулся в себе. Думал, взвешивал, проверял все — и себя самого, и людей, и технику.

Ничто не могло заставить старика положиться на кого-то другого, понадеяться, что все сделается само собой, без его вмешательства, требования, указания, прямого приказа. Ковпак бы изумился, если бы ему кто-нибудь сказал, что необязательно командиру соединения лично вникать во все мелочи, на то, мол, есть командиры батальонов и их комиссары, а у тех, в свою очередь, командиры рот и политруки. Впрочем, никто бы и не рискнул сунуться к Деду с таким советом. И не то чтобы Ковпак не доверял своим комбатам — просто он всегда оставался верен правилу: самому семь раз отмерить, еще десять раз проверить и лишь потом раз отрезать. И так — во всем. В подготовке к рейду в Карпаты — тоже, а учитывая его рискованность и ответственность — особенно. И кому же все знать первому, лучше всех и больше всех, Как не ему, командиру соединения? А если кто-нибудь из десятков командиров в чем-то ошибется, промахнется, Оплошает и потом это вызовет излишние потери в бою походе? Если не удастся выполнить хоть часть важнейшего задания, с кого потом спросят Родина, партия, Центральный и Украинский штабы партизанского движения, Верховное Главнокомандование? Конечно же, с него, Ковпака. И правильно сделают!

Зачем же он тогда, если спрашивать надо не с него, кому вручена огромная власть над людьми, а с кого-то другого, чья власть и ответственность неизмеримо меньше Ковпаковой?

Вот почему гордость за великое поручение — обеспечить и провести рейд в Карпаты — была в старике неотделима от потребности сделать все самому: тут же, немедленно, безотлагательно. Только тогда он чувствовал себя, что называется, в своей тарелке. Его угнетала задержка груза из Москвы из-за плохой погоды. Ковпак мрачнел, маялся в нетерпении. Менялась даже сама его речь — становилась какой-то казенной, безликой. Словно исчезал Ковпак, и появлялся вместо него совсем другой человек, только внешне напоминающий всеми любимого и уважаемого Деда.

Но вот снова стали регулярно прибывать самолеты, и Ковпак вернулся в нормальное состояние, стал таким, как всегда, он снова — само действие. Руднев неразлучен с ним. И невозможно было бы найти более строгих, придирчивых, требовательных, неутомимых и зорких контролеров перед дальним походом, чем эти двое. В соединении был не один отряд, не одна рота, свыше полутора тысяч бойцов, попробуй проверь все. Так что командир с комиссаром едва на ногах держались от усталости, но все время пребывали в бодром настроении духа, были деятельны и вездесущи. И не переставали восхищаться бойцами и командирами, всего лишь несколько дней назад вырвавшимися из пекла и уже снова рвущимися в бой. Именно тогда С. В. Руднев писал в своем дневнике:

«Что же это за народ? Немцы зовут их «бандитами»… А это — народные «апостолы». Эти люди пришли добровольно в партизанские отряды, не ища здесь удобств, а чтобы отомстить врагу за страдания своего народа, за слезы матерей, жен, детей и сестер, за кровь, пролитую их братьями.

Это — народные «апостолы», потому что они несут правду народам временно оккупированных областей нашей страны. Они прекрасные агитаторы и пропагандисты Советской власти. Просто удивляешься — без напыщенных фраз, простым языком боец говорит с мужчинами или женщинами о простых вещах, а в этих словах столько любви, преданности и гордости за свою Родину.