Циолковский

* * *

Всё вышеупомянутое явилось необходимым и неизбежным шагом к решению главной проблемы — каким способом можно перемещаться в межзвездном пространстве. Идея ракетного движителя давно носилась в воздухе. Ракеты как таковые были известны во всем мире издревле. Их изображения обнаружены в вавилонских таблицах, относящихся к 3200 году до новой эры. Китайцы делали их для фейерверка. Боевые ракеты эффективно использовались против войск Чингисхана, в XIII веке вторгшихся в Поднебесную империю. Известен и такой случай: ещё в Средние века один китайский изобретатель привязал к четырем ножкам кресла по пороховой ракете, удобно уселся на сиденье и поджег одновременно все четыре заряда. Результат получился великолепным, зрелище — потрясающим: ракетный агрегат приподнялся достаточно высоко, однако приземление оказалось далеко не мягким.

В XVIII веке боевые ракеты успешно применялись индийцами против английских колониальных войск, а в следующем столетии англичане использовали их против наполеоновской армии. ещё в XVII веке польский инженер Казимир Сименович опубликовал книгу, где содержался чертеж трехступенчатой ракеты. В России первое ракетное заведение было организовано в Петровскую эпоху, а использование боевых ракет началось в первой четверти XIX века и опиралось на солидную теоретическую и экспериментальную базу. В 1864 году в Санкт-Петербурге была издана объемистая книга под названием «О боевых ракетах», принадлежавшая перу Константина Ивановича Константинова (1817–1871), возглавлявшего Петербургское ракетное заведение.

Поэтому нет ничего необычного в том, что Циолковский всегда рассматривал ракету в качестве одного из средств полета в атмосфере и за её пределами — в Космосе. Толчком же перехода от «грёз» к серьезному теоретическому обоснованию и математическим расчетам послужила брошюра, написанная студентом Санкт-Петербургского электротехнического института А. П. Федоровым. Спустя много лет инициалы удалось расшифровать — Александр Петрович, — но о судьбе автора до сих пор ничего неизвестно, хотя его именем и назвали один из кратеров на Луне. Фамилия Федоров вторично оказалась для Циолковского знаковой. Он точно помнил, что в 1896 году где-то достал подписанную этой фамилией брошюру «Новый принцип воздухоплавания, исключающий атмосферу как опорную среду». Как объяснил Константин Эдуардович, вопрос в ней решался крайне наивно: автор не делал попытки определить реакцию струи газов, вырывающихся из отверстия ракеты, а довольствовался законом Паскаля о равномерности давления жидкости, находящейся в покое. Правильно поняв, что тяга в ракете создается за счет реакции вытекающей струи, а не за счет сопротивления воздуха движению выхлопных газов, он предлагал использовать ракету только для полета в атмосфере, а не за её пределами. Брошюра А. П. Федорова хранилась в библиотеке Циолковского, и он показывал её всем интересующимся.

Следовательно, к упомянутому выше году вполне можно отнести и начало работы над статьей «Исследование мировых пространств реактивными приборами», ставшей впоследствии своего рода титульным листом космической эры. К этому времени у Циолковского, по его словам, уже накопился обширный материал по теории расчета космической ракеты. Появление брошюры поторопило Константина Эдуардовича осветить в печати проблему изучения мировых пространств при помощи ракет, дать схему их устройства и доказать возможность их использования для космического полета. В предисловии к расширенному переизданию упомянутого труда провозвестник космической эры так описывал события, предшествовавшие написанию статьи:

«Долго на ракету я смотрел, как и все: с точки зрения увеселений и маленьких применений. Не помню хорошо, как мне пришло в голову сделать вычисления, относящиеся к ракете. Мне кажется, первые семена мысли заронены были известным фантазером Жюль Верном; он пробудил работу моего мозга в известном направлении. Явились желания, за желаниями возникла деятельность ума. Конечно, она ни к чему бы не повела, если бы не встретила помощи со стороны науки.

Кроме того, мне представляется — вероятно ложно, — что основные идеи и любовь к вечному стремлению туда — к Солнцу, к освобождению от цепей тяготения, — во мне заложены чуть не с рождения. По крайней мере, я отлично помню, что моей любимой мечтой, в самом раннем детстве, ещё до книг, было смутное сознание о среде без тяжести, где движения во все стороны совершенно свободны и где лучше, чем птице в воздухе. Откуда явились эти желания, я до сих пор не могу понять; и сказок таких нет, а я смутно верил, и чувствовал, и желал именно такой среды без пут тяготения. Старый листок в моих рукописях с окончательными формулами, относящимися к реактивному прибору, помечен датою 25 августа 1898 г. Очевидно, занимался я им раньше. Но не жалкий полет ракеты пленил меня, а точные расчеты. Свои вычисления и выводы из них я обнародовал в 1903 г.».