Циолковский

Проблема Всеединства, её гносеологический, методологический и онтологический аспекты в наибольшей степени связаны с познанием универсальных закономерностей Вселенной. Именно такая направленность обнаруживается и в общем пафосе исследований всего русского космизма, где принцип Всеединства, спроецированный на бесконечный Космос, смыкается с классическим принципом материалистического монизма, что позволяет сформулировать положение о монистическом всеединстве материального мира. Именно такой подход присущ космической философии Циолковского. В трактате «Монизм Вселенной» изложены главные тезисы, могущие служить отправными пунктами в дальнейшем осмыслении всей космистской проблематики.

Применительно к современному этапу развития науки идея Всеединства в наибольшей степени доказывает свою методологическую и эвристическую плодотворность в процессе конкретного решения актуальных теоретических проблем. При этом исходный тезис заключается в том, что материальный базис Всеединства составляет физический Космос во всей неисчерпаемости своих законов, уровней, связей и отношений. Именно такой подход позволяет ученым установить истинность многочисленных и нередко взаимоисключающих друг друга абстрактно-математических теорий и моделей. Наука призвана воссоздавать интегративно-целостную картину природы, и наиболее действенным средством для этого является синтетическая методология, разработанная в русле русского (и мирового) космизма.

Современная наука пребывает в глубоком методологическом кризисе. Среди множества предлагаемых способов преодоления проблемных и кризисных ситуаций: возвращение к утраченным традициям прошлого; переход к менее парадоксальной теории; создание новых обобщенных абстракций (Миры иных реальностей и измерений, Высший универсум, Предвакуум, Абсолютное Ничто, хрональное поле и частицы времени — хрононы). Однако дальнейший научный прогресс связан именно с космистской философией и, в частности, с принципом Всеединства.

* * *

Важнейшее свойство Вселенной — жизненность любой её частицы. «Вселенная в математическом смысле вся целиком живая, а в обычном смысле ничем не отличается от животного», — писал Циолковский. И доказывал это весьма оригинальным и достаточно убедительным способом: «Так как нет ни начала, ни конца времени, так как оно абсолютно бесконечно, то число моментов жизни в прошедшем и будущем беспредельно. Так же беспредельно и число громадных между ними промежутков. Моменты жизни субъективно сливаются все вместе и образуют в сумме такую же бесконечность, как и полное время Вселенной. Действительно, даже дециллионная часть бесконечности есть бесконечность. Вывод таков. Есть только одна жизнь, которая никогда не прекращалась и никогда не прекратится. „Я“ принадлежит атому или сущности материи. „Я“, или первобытный истинный атом, один или в связи с другими блуждает по всему Космосу и живет непрерывно без начала и конца».

Считая, что эти первичные элементы материи не исчезают бесследно, а переходят из одной формы в другую, Циолковский предполагал: став строительным материалом живой ткани или нервных клеток, атомы (элементоны) сами становятся живыми и мыслящими. Всякий атом чувствует себя сообразно окружающей обстановке. Попадая в высокоорганизованные существа, он живет их жизнью; попадая в мир неорганический, он как бы спит. Даже в одном животном — он, блуждая по телу, живет то жизнью мозга, то жизнью кости, волоса, ногтя, эпителия и т. п. Циолковский называл атом «гражданином Вселенной», или «бессмертным гражданином Космоса».

К этому вопросу калужский мыслитель обращался неоднократно. Так, в пояснениях (дополнениях) к «Монизму Вселенной» он воспользовался следующей аналогией:

«Ощущение атомов в мозгу можно сравнить с состоянием зрителей в театре, проникнутых одной и той же драмой. Увлеченные одной идеей, они уже забыли про свою личную жизнь и прониклись (согласно) лишь тем, что перед их глазами. Но кончился (смерть) спектакль, ушли они из залы и замерли от скуки (небытие)…

Есть разница между атомами в мозгу и зрителями в театре. Человек из театра может перейти в другой театр, потом в третий и так без конца. Так же и атом может перейти в другой мозг и в третий, и так же без конца. Только атому лучше: он действительно блуждал и будет блуждать бесконечно от одной жизни к другой. Он не чувствует и скуки в антрактах, так как в неорганической материи, в небытии сон его полный и времени нет. А как томится бедный человек, поглощенный скукой. Да и порханию его по театрам (в жизни) когда-нибудь должен наступить конец».