11  

Он скрестил руки на груди — и его бицепсы вздулись. Джамиля с опозданием поняла, что разбудила спящую пантеру.

— Даже не поцелуешь меня в знак приветствия. — Он говорил, растягивая слова. — Как-то это невежливо, не находишь?

Джамиля поставила ведро на пол, потому что боялась, что выронит его. Ей пришлось выдержать этот пронзительный, так беспокоящий ее взгляд. Чувствуя, что надо спасаться как можно быстрее, она произнесла ледяным голосом:

— Видимо, Мерказад — слишком скучное место для тебя. Если тебе нужны развлечения, думаю, лучше отправиться в Бхарани, вслед за твоими друзьями. Они как раз едут туда на автобусе.

На секунду его губы тронула улыбка — Джамиля готова была поклясться в этом. Но потом она исчезла, и девушке еще сильнее захотелось бежать. Она повернулась, чтобы уйти, но не успела подойти к двери, как сильная рука схватила ее и повернула к себе.

— Ну и куда ты собралась? — услышала она гортанный голос.

— Что… — Она не смогла договорить.

Салман знал, что должен оставить ее в покое. Он пообещал себе, что не будет преследовать ее. Но, увидев ее сейчас, увидев это прекрасное тело, он чувствовал, что его измученная душа не сможет противостоять искушению.

— Я же сказал, неужели ты не можешь вежливо поздороваться со мной?

Джамиля подняла на него глаза, уже проклиная себя за то, что пришла сюда.

— Зачем мне здороваться с тем, кто не в состоянии прилично вести себя в собственном доме?

— Именно. — Злость сверкнула в его глазах. — Это мой дом, не забывай об этом.

— То есть ты напоминаешь мне о моем месте? — выпалила Джамиля. — Это так, Салман? Мне давно уже никто не напоминал, что я не член вашей семьи.

Она попыталась освободиться, но он слишком крепко держал ее, а затем повернул лицом к себе и посмотрел ей прямо в глаза.

Конечно, она не была членом семьи. Несмотря на всю заботу и все старания Надима защитить и поддержать ее, она всегда знала свое место. Так зачем Салман заговорил об этом сейчас?

— Ты знаешь, я не это имел в виду. Просто это мой дом, и я буду вести себя здесь так, как считаю нужным. Я правитель и не должен ни перед кем отчитываться.

Она выставила вперед подбородок и гордо сказала:

— Ты подчиняешься мне. Все здесь знают, кто на самом деле правитель. И это точно не ты. Тебе сначала придется завоевать уважение людей здесь. А я не буду стоять в стороне и наблюдать, как ты оскверняешь дом Надима и Изольды.

Не успела Джамиля осознать, почему сделалась такой воинственной, как они внезапно оказались намного ближе друг к другу. У нее перехватило дыхание, как только она ощутила его незабываемый и такой мужской запах. Она вдруг поняла, что от него совсем не пахнет спиртным. Он не был пьян? Но она ведь видела своими глазами…

— Я уже сказал, — его тон был таким же ледяным, как и ее, — этот дом принадлежит не только Надиму, но и мне. И я буду приглашать сюда кого хочу и когда хочу.

Джамиля извивалась в его руках, пытаясь освободиться, но добилась она только того, что оказалась еще ближе к нему. И тогда она услышала, как он тихо выругался. Неожиданно его руки подхватили ее и потащили в ванную. Она пыталась ударить его ногами, но он был таким сильным, что все ее попытки бороться были тщетными. Сильное мокрое тело крепко прижимало ее к себе, и это была целиком ее вина.

Она не успела сказать ни слова, а они уже оказались в ванной. Салман легко справлялся с ней одной рукой, а другой включал душ. Теперь она билась обеими руками, но все было бесполезно. Его руки были словно из стали.

Краны были открыты, и вокруг них уже начал подниматься пар, когда она наконец выпалила:

— Какого черта ты делаешь? Отпусти меня сейчас же!

В этот момент Салман увлек их обоих под мощную струю теплого душа, и Джамиля услышала его зловещий голос:

— Отвечаю тебе тем же, мисс Недотрога.

Глава 3

Гнев, охвативший Салмана несколько секунд назад, утих. Он понимал, что причиной его было то, как действовала на него эта женщина, а вовсе не ее воинственность по отношению к нему. И теперь он не видел ничего вокруг — только Джамилю. Ее одежда уже промокла и прилипла к роскошному телу.

Джамиля тяжело дышала, прижавшись к стене душевой. Вода текла по ее голове, по лицу, попадала в глаза, она чувствовала на своем животе руку Салмана. Сквозь паровую завесу она видела его огненные глаза, мокрые волосы прилипли к голове. Вода лилась по его мощной груди, по волосам на ней, по соскам. Она попыталась убрать его руку, но он снова положил ее на ее живот и жестко сказал:

  11  
×
×