Куда падал дождь

– А теперь, коль вы здесь, позвоните доктору Лескуер, – холодно приказал Дж. К. – Я хочу знать, что здесь происходит.

– Пациент вышел из-под контроля, – брызгала ядовитой слюной ночная сиделка.

Тоненькая блондинка стряхнула с себя санитаров и направилась к его кровати. Несмотря на гнев, движения ее были полны грации.

– Простите, – проговорила она негромко, но твердо, прокладывая себе путь сквозь толчею.

Все расступились, только ночная сиделка в садистском раже охраняла Миднайта, словно дракон свою жертву.

– Мадам, будьте умницей, уходите. Он злой и опасный. – В голосе Ольги звучала угроза.

– Он связан. Здесь вас шестеро. Но если б даже я была одна, он бы меня и пальцем не тронул.

От ее слов он еще острее почувствовал себя полным ничтожеством.

Ольга угрожающе размахивала шприцем.

– Ну нет, я его сейчас успокою за милую душу.

– Не прикасайтесь к нему! Мне надо с ним поговорить.

– Ха! – рявкнула Ольга. – Поговорить! Не так-то это просто. Он не человек. Был, да весь вышел. Он говорить не может. Он овощ.

Отчаяние захлестнуло Миднайта. В глазах его сверкнула ярость. Он закрыл глаза и лежал не шелохнувшись. Он чувствовал себя униженным и сломленным. Ему хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Как же ему было невыносимо, что эта красивая женщина видит его слабым и беспомощным, связанным по рукам и ногам как взбунтовавшееся животное. Но еще хуже было другое: чувствовать себя чем-то обязанным ей – страшнее и представить себе невозможно.

– Прекратите! – остановила Ольгу блондинка. – Если здесь кто злой и опасный, так это вы… – Голос ее задрожал, и она замолчала на секунду. – Джонни, никакой ты не овощ, – закончила она мягко.

– Провались ты пропадом, – плюнул он, не желая ее жалости.

Она прикоснулась к его затекшей руке и стала поглаживать ее, пока та вновь не обрела чувствительность, но он упорно глядел в сторону и не реагировал на ее прикосновение.

– Сканирование показало, что никаких нарушений у тебя нет. С тобой все в порядке. Просто нужно время.

Миднайт мрачно нахмурился, делая вид, что не понимает ее.

Она постаралась не заметить его холодную реакцию и взяла ситуацию в свои руки, твердым голосом приказав всем убираться из палаты.

Когда Дж. К. спровадил всех и закрыл за собой дверь, связанному Миднайту, оставшемуся наедине с женщиной, маленькая комната показалась тюремной камерой. Она склонилась над ним, а он не мог никуда спрятаться от нее. Она не торопясь сплела свои пальцы с его пальцами.

И сразу на него обрушился поток горьких воспоминаний. Солнечный свет и цветы. Ночь. Капли дождя на ее лице. Капельки стекают по ее носу, и он своими губами выпивает их. Ее влажное, теплое тело, прижатое к его телу; его шершавая, грубая кожа и ее тонкая, гладкая как шелк. Экстатическая радость. Мучительные воспоминания и мучительная страсть. Бесконечная любовь и бесконечная утрата. Он возлежит на ней; их пылающие тела плывут как одно единое тело. А потом они лежат рядом и пальцы их сплетены, как сейчас.

От соприкосновения рук по телу их расплылся жар.

– Джонни, – прошептала она. Она была так близко, что дыхание ее губ обвевало ему кожу, отчего все его тело сотрясла волна самых противоречивых ощущений. Он отодвинулся, насколько мог, ненавидя ее всем существом и презирая себя – и от этого муки только усиливались, потому что он никак не мог вспомнить, чем вызваны эти чувства. – Это я, Лейси. Я хочу уйти ненадолго и поговорить с твоим лечащим врачом. Я вернусь.

Его безвольно лежащая в ее ладони рука крепче схватила ее.

– Лейси. Тростиночка.

Это новое потрясение от узнавания еще сильнее отозвалось в их телах. Она глубоко вздохнула.

– Боже мой…

Он смотрел на нее широко открытыми глазами, словно желал прожечь ее насквозь.

– Н-не… приходи… Лейси. Я не хочу тебя видеть.

У нее вырвался придушенный всхлип, и она попыталась отодвинуться от него.

Но его пальцы держали ее руку как в тисках.

– Дождь… капля… – произнес он. – Почему мне вспомнились дождевые капли? На твоем лице? У тебя на носу?

И такая невероятная нежность?

Из глаз у нее выкатилась слезинка и покатилась по щеке.

Она хотела смахнуть ее, но та упала ему на щеку.

– О, Джонни… – Голос у нее задрожал. Она в отчаянии отвела взгляд. – Пойми. Это так тяжело – не только для тебя, но и для меня. Я не хочу здесь находиться, если ты этого не хочешь. Мы уже причинили однажды друг другу страшную боль, между нами все давным-давно кончилось. Я понимаю, что мне не стоило сюда приходить. Но я должна была. Я решила, что нам нечего бояться, потому что мы больше не любим друг друга. И не будем страдать, как тогда. – Еще одна слезинка скатилась на его смуглое лицо.