Затяжной поворот: история группы «Машина времени»

Троицкому всегда очень хотелось играть на гитаре, но поскольку хорошим гитаристом он так и не стал, прямой путь ему был, конечно, в альтернативную музыку. А мне в нашей альтернативной музыке не нравилось лишь то, что люди, пытавшиеся ею заниматься, просто ни черта не умели. Я понимаю любую идею, эстетику, и готов их принять, но хорошо, если они подкрепляются каким-то адекватным исполнительским уровнем, когда все сделано не беспомощно.

Евгений Маргулис

В росконцертовский период я в группе отсутствовал и практический не знал, чем занимается «Машина». Так, что-то отдельное доносилось… У меня совершенно иной музыкальный пласт был в то время. И, кстати, сейчас мы из 80-х практически ничего на концертах не играем. Остались «Поворот» и «Свеча», но они еще раньше, на моих глазах создавались. Один раз, во второй половине 80-х, я пришел на выступление «Машины» и охуел, честно скажу. Это, кстати, известная была программа, когда они играли с «Секретом». Во мраке выходили танцоры, человек двадцать, с какими-то свечками (знаешь, как у Ильфа и Петрова «в темноте прошел отряд пожарных»), чего-то там плясали, «машинисты» стояли в костюмах от Славы Зайцева. Причем все эскизы костюмов, видимо, делались на двухметровых молодых орлов. В общем, полный привет, дикое зрелище. Я несколько номеров посмотрел, и меня сдуло из зала. А когда я, несколько позже, вернулся в «МВ», разговоров о нашей концертной концептуальности и нарядах уже, слава Богу, не велось. Менять надо майки, а костюмы…

Андрей Макаревич

Женечке очень нравится все, в чем он лично участвует и не по душе остальное. Уверяю, если бы тогда он играл в «Машине», то при той же музыке и сценографии, совершенно иначе оценил бы ту программу. Но Гуля болтался в то время черт знает где, кажется, у Антонова на аккомпанементе, а мы катались с гастролями по всей стране и чувствовали себя абсолютно свободно. Мы получили то, что хотели. Работали в течение полутора лет по отделению с «Наутилусом Помпилиусом», потому что он нам очень нравился. Гастролировали в компании с «Секретом», поскольку это была офигненная команда. Постоянно что-то меняли, пробовали. Когда-то мы выступали в костюмах, сшитых для «Маленького принца», потом я придумал нам серенькие, а-ля «битловские» костюмы. На появлении у нас в программе пантомимы, балета тоже я настоял, после того, как посмотрел шоу какой-то западной группы. Мне такое сочетание показалось клевым, необычным. Речь шла не о привычных эстрадных подтанцовках, а о создании цельных драматургических номеров, вполне оправданных серьезностью некоторых наших песен. По-моему, в Союзе это смотрелось достаточно интересно и ни на кого не похоже. Другое дело, что полноценное воплощение некоторых идей разбивалось о недостаток технических средств. Например, требовался сумасшедший сценический свет и его красивая постановка. У нас же весь свет был самодельным. Наш Сан Саныч Заборовский, дай ему бог здоровья, варил некие фермы, тырил откуда-то «бебики» театральные, тяжеленные. Мы покупали за свои деньги какие-то списанные лампы во Дворцах культуры. Все возилось в трейлере, монтировалось нашими техниками. Наверное, со скидкой на время, и так было неплохо, но, вспоминая о тех конструкциях сегодня, понимаешь, что зрелище было весьма жалкое. Сзади у нас висели восемь контровых фонарей, с боков по четыре и впереди стояли «сишки». Такой вот свет.

Валерий Ефремов

Барабаны мне в разные периоды тоже пришлось по всякому собирать. Однажды сложилась ситуация, что я, вообще, остался без инструмента. «Машина» уходила из Росконцерта и, выяснилось, что барабанов у меня теперь нет. Пришлось срочно покупать у знакомых и в магазинах.

Андрей Макаревич

В Росконцерте мы проработали десять лет, а с развитием перестройки, где-то году к 89-му, он сдулся. Появились кооперативы. Артисты получили возможность работать не через государственную контору, а сами по себе и в Росконцерте остался один Лева Лещенко, остальные разбежались в разные стороны. «Машина» тоже стала сама по себе, а директором у нас остался Валерий Ильич Голда. Он к нам и в Росконцерте, в общем, не был назначен. Мы сами тогда его выбрали. И дальше решили с ним работать, поскольку он много нам помогал. Голда нам понравился, как человек, хотя, конечно, он был жуликом, как все директора, но очень обаятельным. Просто сама госсистема Росконцерта давала директорам массу возможностей спиздить деньги.