Затяжной поворот: история группы «Машина времени»

Кстати, некоторые мои знакомые, в том числе Подгородецкий, говорили потом, что одной из причин, по которой мне пришлось расстаться с «Машиной», была эта моя книга. Якобы даже кто-то из группы (не Макаревич) сказал: «Макс, мог бы и поделиться с нами гонораром». А гонораров у меня за нее никаких не было. В конечном счете, эта книжка вообще пропала. Какое-то время мы ее возили с собой на гастроли, продавали рядом с пластинками «Машины». Я предложил 10–15 процентов с выручки от ее продаж отдавать группе, но музыканты официально отказались. А на Красной площади я тогда ничего не заработал. Еле-еле продавцы окупились.

Из тех, кто долго был в «Машине», а потом оказался вне группы, многие так или иначе обижены на Макара и нынешних участников команды. А ты, вроде бы, не очень?

Обиды у меня нет сейчас. Она была раньше, потому что я расстался с группой не по собственному желанию, а по объективным обстоятельствам, которые в тот момент оказались против меня. И как свойственно любому человеку, я старался тогда свои ошибки не замечать, а валить все на других. Но прошло это очень быстро.

Я ушел в 94-м, проработав в «Машине» в общей сложности 12 лет. Сначала в качестве барабанщика, потом, после перерыва, в качестве звукорежиссера. Ушел, потому что менялась ситуация, аппаратура, система оплаты. Раньше у «Машины» была своя аппаратура, и я за нее отвечал, с ней работал. Потом, по ряду причин, группа перешла на аренду, то есть, каждый зал уже стал иметь собственную аппаратуру. Она была то лучше, то хуже, иногда очень плохая и я, как человек, отвечающий за звук, не мог давать стопроцентную гарантию качества ее работы. В нескольких случаях приходилось на ходу что-то чинить, ремонтировать. А у меня нет надлежащей квалификации, скажем, радиотехника. Я был типичным концертным звукорежиссером, разбирался в аппаратуре, но не настолько, чтобы сразу определять, какой транзистор нужно заменить. И когда понадобилось подряд в нескольких случаях это делать, я не справился. И группа приняла решение со мной расстаться. Они взяли другого человека, который объединял в себе сразу несколько необходимых профессиональных качеств. Поначалу, я, конечно, обиделся, поскольку остался без работы и считал, что меня вот так просто выставили на улицу, после стольких лет отданных мной «Машине»…

Сообщил мне о моем увольнении директор, молодой совсем мальчик Ярослав Папков, которого я, к слову, не устраивал тоже. Хотя именно я его, в свое время, почти за руку привел в команду вместе с Маргулисом. Они были приятелями. Первый конфликт у меня произошел, как раз, с Ярославом. Он начинал очень борзо. Стал вмешиваться в мою работу, хотя у нас, внутри коллектива давно существовали какие-то устоявшиеся правила, система взаимодействия. Обычно, когда мы выезжали на какую-то площадку, то я предварительно согласовывал с принимающей стороной технический райдер, определял, что из аппаратуры нам нужно, какой мощности, фирмы и т. д. А он, в своем неимоверном рвении, иногда перекрывал мои запросы. И неоднократно получалось, что, приехав на место, мы выясняли, что организаторы концерта выполнили поручение Папкова, а заказал он не то и, значит, подставил меня. У нас был с ним конкретный разговор по этому поводу. Для его утверждения в своей важной роли я, конечно, в силу возраста и опыта, являлся крайне неудобным человеком. И он провел в отношении меня определенную интригу. Хотя могла бы тогда, конечно, группа как-то по-другому отреагировать на его старания. Но, повторю, времена изменились. Все мы были большими друзьями, но уже включилась формула: хороший парень это не профессия. Стали цениться какие-то другие вещи. Да и в финансовом плане я был не удобен.

Тогда, в 94-м, я, наверное, мог бы поговорить с Андреем или встретиться со всеми ребятами, но, скажем так, сам вильнул хвостом. Технически все выглядело так: «Машина» ушла в отпуск и мы с Ефремовым поехали отдыхать в Турцию. А, когда вернулись в Москву, мне позвонил один из техников «МВ» и сказал: «Максим, не понимаю, что тут происходит. Я приехал на базу, а там какой-то парень ходит, говорит, что теперь он будет звукорежиссером группы. Вот в тот же день мне и позвонил директор „Машины Времени“ и официальным тоном сказал, обратившись ко мне по имени отчеству, что было нонсенсом: „Максим Владимирович, у нас с вами закончился договор, и ансамбль пришел к выводу этот договор не возобновлять“. Я потом интересовался у Макара, и он меня уверял, что никто не поручал Папкову говорить подобную фразу. Я ответил директору: „Хорошо“ и повесил трубку. С этого момента я в „Машине“ не работал, но отношения мы не порвали. Буквально в том же году Макаревич пригласил меня в качестве редактора газеты „Смак“, а дружба наша никогда не прекращалась. Мы до сих пор регулярно видимся, я бываю на концертах „Машины“ и т. д. А ретивость Папкова закончилась в итоге плохо для всех. Однажды он просто исчез с деньгами, остался должен группе, и где он сейчас никто не знает. Да его, собственно, никто и не ищет.