Я ищу тебя

Джордан уже собрался в душ, когда услышал за дверью какой-то шум. Наверное, чересчур нетерпеливый поклонник прорвался. Меньше всего в этот вечер Джордану хотелось встречаться с рьяными почитателями, но какое-то интуитивное чувство заставило его на время забыть про душ и выяснить, что там происходит.

Спустя несколько мгновений на пороге появился Луи с запиской в руке.

По-детски выведенные черным фломастером буквы на измятом листочке из записной книжки прыгали перед глазами:

«Пожалуйста, верьте мне! Я на самом деле ваша дочь и должна вас видеть! Прямо сейчас! Мелани Кинг».

– Хорошенький сегодня вечерок, – начал Луи. – Босс, я понимаю, это звучит дико, но девчонка и в самом деле похожа…

Но Вулф перебил его:

– Джордан, это просто еще одна попытка вытянуть из тебя денежки за твое якобы отцовство. Каждая малышка в Америке хочет быть принцессой с папочкой-миллионером.

– Может быть, ты прав, – пробормотал Джордан, – так что ты хотел сказать, Луи?

– Она в самом деле похожа на вас, босс. У нее черные волосы. И…

– К черту! – опять прервал Вулф. – Здесь у половины ребятишек черные волосы. Она небось целый год каждое утро смотрелась в зеркало, стараясь выглядеть как можно более похожей на Джордана.

– Может, мне взглянуть на нее? – проговорил Джордан.

– Если ты это сделаешь, мы не скоро отвадим ее, она же чокнутая, – убеждал Вулф. – Нельзя предвидеть, что она скажет или сделает. А если это попадет в газеты? Пусть лучше Фелиция займется ею.

Джордан поколебался, но потом решил:

– Ты, конечно, прав.

С разорванной запиской в руках, вместо лица застывшая маска – такой Фелиция двинулась в соседнюю комнату. Джордан почти пожалел девчонку, кем бы она ни была, ведь ей предстоял разговор с Фелицией.

Он подошел к двери, слегка приоткрыл ее и стал прислушиваться. Молодой дрожащий голос, который он никогда раньше не слышал, необъяснимым образом тронул его.

– Вы не понимаете, мисс Бреннер. Я не помешанная. Мистер Джекс действительно мой отец.

– С чего ты решила выдумать такое? – требовательно спросила Фелиция.

– Я не выдумывала. Мама мне сказала.

– Понятно, – осторожно произнесла Фелиция, стараясь вложить как можно больше неприязни в это слово.

– Нет! Вам не понятно! – В юном голосе зазвучало раздражение. – Моя мама не из таких. Она учительница, и она не хотела, чтобы я приходила сюда. Правду об отце я узнала от нее только потому, что она была при смерти четыре месяца назад. Она очень долго болела.

– Послушай, это звучит все более дико. Тебе нужны деньги, да? Оплатить пребывание в больнице? Я поняла, ты хочешь помочь матери, но ты должна усвоить: какие бы проблемы ни стояли перед тобой, мистеру Джексу до них нет дела. Ты хорошая девочка, это видно. Не из тех, кто пытается начать судебный процесс против рок-звезды о признании отцовства.

– Вы даже не слушаете меня, верно? Думаю, вы боитесь дать мне возможность поговорить с ним.

– Я не боюсь тебя, малышка. Я с такими сталкивалась тысячу раз, их истории были похитрее. У тебя ничего не выйдет.

– Мне нужно поговорить с ним всего пять минут!

После этих слов Джордан распахнул дверь и вошел.

– Я сам займусь этим, Фелиция, – сказал он привычно мягким тоном, но в его голосе прозвучал приказ.

Глаза Фелиции вспыхнули, стали жесткими.

– Не думаю, что это умно с твоей стороны, Джордан.

Он едва ли слышал ее слова. На стадионе все еще кричали и скандировали его почитатели, но в маленькой комнате установилась такая тишина, что казалось, никто не дышал.

Джордан чувствовал биение пульса, шум крови в ушах – опасения и недоверие быстро сменились огромной радостью. Едва он взглянул на девочку, как сразу понял: да, она его дочь.

Долго он стоял не двигаясь, пытаясь унять волнение.

Его дочь! Эта черноволосая, длинная как жердь, одетая в тесные джинсы и ярко-розовую рубашку, которая явно ей велика, бунтарского вида женщина-ребенок с огромными темными глазами и слегка неровными зубами – его дочь! Опять в ушах зашумело.

Ему почудилось, что он перевернул страницу жизни назад и увидел себя в этом возрасте.

Джордан был потрясен силой душевного подъема, который он испытывал, и главным было не столько чувство нереальности происходящего, сколько ощущение счастья. Неожиданно жизнь принесла ожидание чего-то светлого, чего-то такого, что он уже давно отчаялся найти. И теперь он был полон решимости во что бы то ни стало, чего бы это ему ни стоило, не упустить своего счастья.